Верховный король

Александер Ллойд

— По древней традиции рода Прайдери,— шепнул Ффлевддур,—не полагается вкладывать меч в ножны, пока битва не выиграна.

Позади короля шли сокольничие, держа на кожаных рукавицах соколов с головами, укрытыми кожаными капюшончиками. На их плащах, как и на плащах военачальников Прайдери, был вышит темно-красный сокол — эмблема Дома Пвилла. Знаменосец шел следом, окруженный воинами-копьеносцами.

Гвидион, облаченный, как и Главный Бард, в простой плащ воина, встал, чтобы поприветствовать Прайдери, но тот остановился, не дойдя до стола Совета, сложил руки на груди и оглядел по

очереди всех ожидающих его королей и владетельных князей.

— Рад встрече, лорды,—громко сказал Прайдери.— Мне приятно видеть вас, собранных здесь. Угроза из Аннувина заставила вас забыть взаимные обиды и ссоры. Теперь вы, как птенцы, увидевшие кружащего над гнездом сокола, жметесь к сильному, ищете защиту в Доме Доны.

В голосе Прайдери неожиданно для всех зазвучали ноты неприкрытого высокомерия. Тарен с удивлением глядел на короля, слушал его резкий, жесткий голос. Сам Верховный король Матх откинул назад голову и, сидя глубоко в кресле, все же словно бы чуть сверху смотрел на высокорослого знатного воина. Наконец Матх заговорил, и короткая речь его была величественна.

— Что я слышу, лорд Прайдери? Разве достойно называть жалкими птенцами храбрых воинов? Это я собрал всех. По моему зову они слетелись, как сильные орлы. Это те, кто будет стоять с нами ради того, чтобы сохранить Прайден, отвести от него опасность.

Прайдери недоверчиво усмехнулся. Красивые черты лица его внезапно исказились, холодным гневом загорелись глаза. Кровь прилила к высоким скулам Прайдери. Он откинул назад свои золотые волосы и, не уклоняясь, встретил строгий взор Верховного короля.

— Ради спасения Прайдена? — усмехнулся он — Ради собственной безопасности! Неужели кто-нибудь замешкается, если увидит, что ему угрожает опасность? Подчинились твоему зову? Люди подчиняются только железному кулаку или приставленному к их горлу мечу. Те, кто пришел сюда, как ты полагаешь, из верности, на самом деле верны только своим целям. Эти правители/ княжеств никогда не живут в мире один с другим, но каждый страстно желает получить выгоду от слабости соседа. Разве в глубине своего сердца любой из них менее зол и жесток, чем Аровн, король Аннувина?

Гневный ропот поднялся среди потрясенных королей и владетельных князей. Матх заставил их замолчать мановением руки.

Встал Гвидион.

— Никакая человеческая мудрость не в силах проникнуть в тайные помыслы другого человека,—сказал он,—потому что в человеке добро и зло смешаны. Но над этим вопросом хорошо поразмышлять у вечернего огня, как это часто и делали мы после знатного дружеского пира, когда кругом тишина и факелы горят уже не так ярко. Теперь наше дело охранять Прайден. Входи, Прайдери, сын Пвилла. Твое место ждет тебя, и нам предстоит еще многое обсудить.

— Ты позвал меня, принц Дома Доны,— жестко ответил Прайдери.— И я здесь. Чтобы присоединиться к тебе? Нет! Я пришел

потребовать, чтобы ты сложил оружие.

Глава одиннадцатая КРЕПОСТЬ

Мгновение никто не мог вымолвить и слова. Мертвая тишина обрушилась на зал. Лишь слабо позванивали серебряные колокольчики на лапах соколов Прайдери. Тарен, движимый враз нахлынувшей яростью, вскочил и выхватил меч. Лорды княжеств кричали наперебой и тоже выхватывали свое оружие. Надо всем этим гамом возвысился голос Гвидиона, приказывавший всем замолчать.

Прайдери невозмутимо оглядывал зал и не двигался. Его вассалы обнажили мечи и образовали вокруг него ощетинившийся круг. Верховный король медленно поднялся во весь рост.

— Ты играешь с нами, сын Пвилла,— сурово сказал Матх,— но вероломство — плохая шутка.

Прайдери продолжал стоять неподвижно, сложив руки на груди. Лишь золотистое от загара лицо его заиграло вдруг серо-голубыми красками, словно лист каленого железа.

— Не называй это шуткой,— ответил он.— И не клейми меня вероломным предателем. Все, что здесь было сказано, я обдумал давно, внимательно и с жестокой болью сердца. И понял, что только таким образом я могу послужить Прайдену.

Лицо Гвидиона было бледным, а глаза помрачнели.

— Наваждение нашло на тебя, король Прайдери,— заговорил он.— Неужели обманные обещания Аровна ослепили тебя? Ужель ты станешь утверждать, что вассал повелителя Земли Смерти служит на пользу какому-либо королевству, кроме Аннувина?

— Мне Аровн не может пообещать ничего такого, чего у меня уже не было бы,— ответил Прайдери.— Но Аровн совершит то, что не смогли сделать Сыновья Доны. Он положит предел бесконечным войнам между княжествами и принесет мир туда, где его не было раньше.

— Мир смерти и молчание немого рабства! — воскликнул Гвидион.

Прайдери высоко поднял голову. Жестокая улыбка играла на его губах.

— Неужели эти люди,— он окинул надменным взглядом зал,—заслуживают лучшего, лорд Гвидион? Разве все их жизни стоят нашей? Грубияны и задиры, невежды и глупцы, эти лорды княжеств непригодны даже для управления своими домашними.

Он не обращал ни малейшего внимания на гневный ропот за столом.

— Я выбрал то, что будет лучшим для Прайдена,— твердо сказал он.— Нет, я не Аровну служу. Неужто топор—хозяин дровосека? В конце концов Аровн будет служить мне!

Тарен с ужасом слушал слова Прайдери, дерзко обращенные к Верховному королю.

— Сложите ваше оружие. Оставьте бессильных трусов, прячущихся за ваши спины. Сдайтесь мне сейчас. И Каер Датил будет пощажен, и вы тоже. А те, кого я посчитаю достойными, станут править вместе со мной.

Матх выпрямился и поднял голову.

— Разве есть на свете что-нибудь страшнее зла? — сказал он тихим голосом, не отрывая взгляда от сузившихся глаз Прайдери.— Зла, которое скрывается под маской добра?