Веридикт
Шрифт:
— Покажи, чем занималась в ночь, когда я уехал. Я не слишком аккуратничаю с инструментами и вполне мог заляпать что-нибудь скверной. Думаю, тебе нечего бояться.
Ученица смежила веки и послушно впустила его в поток своей памяти. Похоже, Санви Хиг не поделился с ним трансляцией смертоносного платья, иначе профессор не стал бы сомневаться. Самой Меральде уже было всё равно, чьи щупальца дотянутся до неё раньше. Ей не выстоять в одиночку.
— Ну вот, можешь расслабиться. Грисель прислала несколько бутылок имерийского в прошлое полнолуние.
Девушка села одним рывком — собеседник едва успел уклониться, чтобы не стукнуться лбами. Судорожным движением отняла руку, завершая контакт, и уставилась в стену пустым взглядом. Мысли понеслись вскачь, словно кто-то тасовал карты рубашками вниз.
«Я бы решила, что они двойняшки, но в одном течёт королевская кровь, а в другом — кровь сапожника», — изрекает невозмутимая Иона Флетчберг.
«Меня не взяли, я завалил тестирование. В каждом, на хрен, учебном заведении Мистолии, по всем долбаным специализациям я получил отказы», — ревёт клокочущий голос Алеса в её голове.
«Как раз в тот промежуток времени корона направила в Школу профессора Роза…» — мягко повествует лекарь Бравиати, — «Династия Хари, а может, и вся эпоха королей, подходит к концу.»
Спокойный облик Азесина внезапно сменяется сердитым лицом короля:
«Каждый должен делать свою работу и твой нос ещё не дорос ни до одной из них. Можешь продолжать играть в профессора, охотиться, когда тебе вздумается, и даже делить ложе с моей супругой. Но не мни себя принцем, думая, будто у тебя есть право голоса.»
«У хорошего архангела не бывает иных привязанностей, кроме любви к закону», — произносит Тобиэл Хари тем тоном, от которого всё внутри покрывается инеем.
Её величество с диким ужасом хватается за живот. Восковая бледность идеально гармонирует с аквамариновым нарядом, а слои драпировок успешно скрывают фигуру.
«Я пришлю к вашему празднику вагон лучшего вина!» — объявляет она, счастливо улыбаясь.
«К тому времени, как они отловят меня для забора образца, им придётся признать малыша здоровым», — небрежно бросает профессор Роз в одном из мрачных переулков Миража.
«Хари — превосходные манипуляторы», — шепчущее эхо замыкает круг. Цикл повторяется на бесконечном репите, ускоряется до сверхсветовых значений, пока не взрывает мозг девушки ослепительной вспышкой.
Принц Алес с тревогой вглядывался в заледеневшие черты, а потом нерешительно коснулся её плеча:
— Ты в порядке?
— Да, наверное, — Меральда стряхнула оцепенелость.
— Ну так что, сдашь меня гарнизону или дождёмся очередного феерического шоу от генетиков? Второй вариант предпочтительнее,
— Я помогу вам с текстами, — холодно выдала студентка, изо всех сил прижимая колени к груди. Красный лекарь ошибался, думая, что Алес испытывает к ней нежные чувства. Меральда была лишь инструментом, который требовалось заполучить любой ценой. Даже если для этого придётся переломать её моральный хребет и растоптать отзывчивое сердце. — Но у меня есть условие. Вы должны вытащить Тобиэла Хари из лап трибунала.
— Это ещё зачем? Выродок заложил родную мать, только бы выстелиться перед королём. Держу пари, Галиард не даст в обиду своего цыплёночка.
— Затем, что он ваш брат, — сухо отрезала Меральда.
Она не собиралась объяснять, кто из них на самом деле был любимым сыном его величества. Тот, кого официально лишили права на престол и сослали на рубежи, припаяв к руке кусок металла, или тот, чьё существование скрывали, попутно пытаясь всеми средствами удержать при дворе и уберечь от необдуманных поступков. Стоило Розу податься в охотники, как его тут же приняли в Коллегию профессоров. А чтобы хоть иногда выдёргивать паршивца в столицу, король пустил его в койку к своей жене. Алес думает, что добился всего сам, благодаря собственному уму и находчивости, пока Тобиэлу всё подносили на красивом блюдечке. И глубоко заблуждается, поскольку это он — тепличный цветочек, капризное дитя, без конца сбегающее от нянек. Но теперь настала его очередь хлебать из горшка. Грисель беременна, и её будущему ребёнку не нужны соперники.
Меральда так и не поняла, который из братьев оказался бракованным. Одно она знала точно: если, по мнению правителя, единственным достоинством комиссара было слепое следование закону, Галиард Первый не станет его щадить. По праву королевской причастности людей казнили и за меньшее. Например, за кражу яблок с дворцовой кухни.
Девушка перевела взгляд на задумчивое лицо принца. Она почти видела, как в его голове активизируются нейронные связи, разряды вспыхивают и гаснут, оседая мутными отблесками в глубине серых глаз. Меральда ничего не скажет. Теперь она тоже игрок, ведь ей достался самый лучший учитель. Студентка украдкой поправила булавку, отстегнувшуюся во время заседания, и стала ждать, когда перестанет так сильно саднить. Отказывалась понимать, что на самом деле болит её разорванная душа. Половина высохла и завяла от бессильной любви, так и не получившей живительной взаимности. Другую выкосили, выкорчевали цветущие недотроги и распахали мясом наружу, чтобы посеять семена чёрных, колючих роз.