Верни мою дочь

Ветрова Роза

Я такая нелепая. Ничего у меня никогда не получится. На что я надеялась? Если бы не предала Марина, может, меня предал бы Артем. Я больше никому не хотела верить.

В серых глазах отчуждение и ощутимый холод.

— Сядь в машину. Поговорим дома, — отрезал он. Развернулся и вышел.

Знал, что я как миленькая побегу за ним. Не оставлю свою дочь.

Я горько усмехнулась. Что ж, Вита. Пора в свою золотую клетку. Побегала немного, порадовалась видимости свободы, и на этом все.

— Вит… — проблеяла сестра,

но я даже не обернулась.

Только хлопнула дверью хорошенько. Никогда ей не прощу.

Майбаха уже не было. Водитель уехал на нем. Мне ничего не оставалось сделать, как сесть в авто Марка, где уже сидела на заднем сиденье пристегнутая к детскому креслу Маша. Я села к ней.

Всю дорогу я ехала, отвернувшись к окну, пытаясь сдержать слезы. Мне не хотелось при нем плакать. Но еще больше мне не хотелось плакать при дочери. Я должна оставаться сильной.

На крыльце у дома нас уже ожидала Римма. Посмотрев на меня с ненавистью, она забрала у Марка дочь и ушла в дом. Мы остались снаружи.

— Не будешь входить? — спросил он и устало потер глаза.

— Что ты пообещал Марине?

Его молчание выбешивало, выводило из себя. Ухватив его за рубашку на груди, я прошипела:

— Что ты ей пообещал? Стыдно сказать или что? Какого дьявола ты молчишь?

— Я пообещал ей хорошую сумму. Для развития бизнеса, — спустя мгновение проговорил он. — Она тут же согласилась.

— Из-за денег? — растерялась я. Уронила руки.

— Все как и раньше, — пожал он плечами.

— Что значит как и раньше? — встрепенулась я. — Марк?

Эмоции накапливались в один огромный шар, который вот-вот был готов взорваться.

— Хватит молчать! Говори!

— Твоя семейка выгодно продавала тебя несколько раз. — Его слова падали обухом по голове. — Твой отец продал тебя за свои долги. Я все их закрыл. Это было его условием для нашего брака. Твоя сестрица сдала мне информацию по поводу твоего бывшего возлюбленного. Назвала его имя, хотя я в общем-то и не интересовался. Думала я ей за это заплачу. Но заплатил я ей за совсем другое — чтобы эта продажная дрянь не появлялась около тебя даже в радиусе километра.

Точно мешком прибитая, я стояла, разинув рот и слушала своего супруга, отказываясь верить в услышанное.

— Ни твой папаша, ни сестрица не делали попытки сблизиться с тобой, потому что я им запретил. И они согласились сами. За вполне приличные суммы.

Вот значит на какие деньги она открыла кофейню… А мне говорила, что кредит взяла. И отец… Он сам поставил условие?!

— Ты чудовище, — прошептала я. — Как ты мог так поступить?

— Как? Я всего лишь избавил тебя от их гнилого присутствия.

Размахнувшись, я залепила ему пощечину. Бледная кожа на лице Марка тут же покрылась розовыми пятнами. Сжав зубы, он наклонился ко мне.

— Я прощу тебе эту выходку, как и то, что ты хотела выкрасть у меня

дочь. Если не хочешь усугубить ситуацию, то заходи в дом и делай вид перед Машей, что ничего особенного не произошло.

Ладонь горела от удара, пальцы подрагивали. И я вдруг впервые пожалела, что не послушала Артема. Только мертвую Виту Марк мог бы отпустить.

Глава 11

Жизнь потекла своим чередом. Для меня все вернулось к тому, что было. Днем я сидела, безучастно глядя из окна на разбитую под окнами лужайку и пруд, ночью, прикрыв глаза, терпела ласки мужа.

К слову, Марк в эти дни был особенно нежным, зацеловывал каждый сантиметр моего тела, тогда как я ожидала, что он будет наказывать меня грубостью и унижением. Но у меня было ощущение, что я еще больше закрываюсь от всего мира в своей плотной раковине, и никто бы уже меня не смог оттуда достать.

Еще он повадился ночевать в моей спальне, прижимал меня к себе всю ночь, гладил мою отвернувшуюся спину и упрямо не хотел оставлять меня в покое. Я ненавидела его от всей души.

Иногда я не могла уснуть всю ночь, его тиски меня слишком душили. На рассвете, когда солнце начинало пробиваться в спальню, я осторожно поворачивалась к супругу лицом и подолгу рассматривала его черты, силясь понять этого человека.

Во сне хмурая складка на лбу исчезала, разглаживалась, поджатые губы расслаблялись. Черные пряди волос падали на лоб, первые лучи солнца крадучись ползли по скулам, трепетали на ресницах. Мой муж казался в такие моменты непривычно уязвимым, и я в тайне наслаждалась этими мгновениями. Он простой человек, как и я. Мне нужно перестать его бояться.

Иногда взгляд падал на подушку, в голове проносилась со скоростью света чудовищная мысль, которую я тут же в липком страхе и отвращении к себе отталкивала. Нет, я никогда не смогу этого сделать. Свобода такой ценой — это и не свобода вовсе.

Однажды, когда я его так бесхитростно рассматривала одним утром, он внезапно открыл глаза и уставился на меня грозовыми тучами. Какое-то время мы молчали, не отрывая друг от друга взгляда. И только я хотела разорвать контакт и встать с кровати, как он поймал мой локон и потянул к себе.

— Что ты хочешь? — тихо спросил он.

— Что? — не поняла я.

Он продолжал потягивать к себе за волосы, и, когда мне стало уже больно, пришлось приблизиться к нему, почти распластавшись на его груди.

— Что мне сделать, чтобы ты смотрела на меня по-другому?

Я молчала.

— Вита, я уже три года бьюсь над этим, но ты ни разу не сделала шаг навстречу. Неужели я настолько тебе противен? — мрачно усмехнулся Марк.

Серый взгляд обжигал и давил, я опустила ресницы и отодвинулась от него. Волосы натянулись, кожу на голове запекло, и Марк нехотя разжал пальцы.