Вернись до заката
Шрифт:
— Какой ты милый! Что бы я без тебя делала? Ты очень помог мне в этот трудный период. Без тебя я просто свихнулась бы.
Бен нежно поцеловал подружку в лоб и погладил ее хрупкую спину. Никто из них не заметил, как высокий брюнет в черных брюках и ветровке подошел к машине. Он торопливо поставил два кожаных чемодана с монограммами на тротуар и подозрительно посмотрел на обнявшуюся парочку.
Бен первым заметил Густава, а Патриция, почувствовав, как Бен от нее отстранился, игриво толкнула его в бок.
— Ты так легко от меня не избавишься, и не надейся! — шутливо заметила она.
— Патриция, хотел бы тебе напомнить,
При звуке холодного голоса Густава, Патриция резко отшатнулась от Бена и повернулась к мужу. На ее обычно бледных щеках красовался лихорадочный румянец.
— Густав? А я и не слышала, как ты подошел…
— Что и немудрено, — процедил сквозь зубы Густав, меряя Бена ненавидящим взглядом.
Щека Густава нервно задергалась. Не нужно было принадлежать к разведывательному управлению, чтобы понять, что он был раздражен. И не просто раздражен, а вне себя от злости.
Незаметно вытирая о джинсы внезапно вспотевшие ладони, Патриция поторопилась предложить:
— Разрешите вас познакомить. Это Бенгх Тривандрам, мой… мой друг.
Почему честные, не замутненные ложью слова, вдруг прозвучали так неубедительно? Патриция не чувствовала за собой никакой вины, но Густав смотрел на нее такими глазами, будто только что застал их с Беном в постели. Какое он имеет право ставить под сомнение их совершенно невинные отношения?
Густав протянул Бену руку. Ревность не заставила его забыть о вежливости. Руки мужчин соприкоснулись на мгновение, но никто из них не захотел сделать рукопожатие более длительным.
— Меня зовут Густав Батергейм, — представился он и тут же добавил: — Я муж Патриции.
Когда Густав увидел, как какой-то высокий смуглый незнакомец обнимает Патрицию, его первым желанием было оттащить этого нахала от жены и врезать ему как следует, но он сдержался. Интересно, не с этим ли типом Патриция собиралась на свидание?
— Берегите Патрицию. Она мне очень дорога, — гордо произнес Бен, агрессивно выпятив грудь.
Патриция от души посмеялась бы над происходящим, если бы все это не было таким нелепым. К тому же Густав был в таком отвратительном настроении, с таким враждебным видом держал руки в карманах, что она подумала, что чем меньше она будет встревать в разговор, тем лучше.
— Она и мне очень дорога, — процедил сквозь зубы Густав, оторвав взгляд от соперника и внимательно посмотрев на Патрицию.
Девушка порадовалась, что надела темные очки, которые не позволили Густаву прочитать ее мысли. Удивленная словами Густава, окрыленная ими, Патриция неожиданно почувствовала радость от того, что им предстоит провести две недели вместе.
— Нам пора.
Густав посмотрел на часы и открыл багажник, чтобы положить туда свои вещи.
— Патриция, ты готова?
— Я только попрощаюсь с тетушкой. Пока, Бен, я обязательно пришлю тебе открытку, как и обещала.
— Возвращайся поскорее. Я буду ждать тебя с нетерпением, — многозначительно произнес индус, игнорируя Густава, сверлящего его глазами.
— Пэт… С этим парнем ты собиралась встречаться в тот день, когда мы обедали с тобой во французском ресторане? — неожиданно спросил Густав.
Он вернулся к этой теме только после того, как они сели в самолет и расположились на своих местах. Патриция, занятая ремнем безопасности, удивленно подняла на него глаза. Она
— Ведь я тебе уже все объяснила, — устало сказала Патриция. — У меня не было никакого свидания. И прими во внимание, что мы с Беном всего лишь друзья и ничего более. Неужели это так трудно понять?
— Он вовсе не по-дружески на тебя смотрел, — сказал Густав, не спуская с нее глаз.
Густаву становилось плохо при одной только мысли, что какой-то другой мужчина желал ее. Когда они расстались, он сам себя обманывал, делая вид, что ему абсолютно все равно, встречается ли Патриция с кем-нибудь или нет. Он не видел ее многие годы, и тогда это его не особенно волновало. Но сейчас, когда она была рядом, когда он мог вдыхать ее неповторимый запах, мог прикоснуться к ее руке, когда он видел миллиарды оттенков зеленого, перемешанные в ее глазах, ее робкую, но такую притягательную улыбку… Он просто не мог позволить какому-то другому мужчине, кто бы он ни был, приблизиться к ней хотя бы на метр без его разрешения. Он понимал, что Патриция вряд ли придет в восторг от его собственнической позиции, особенно учитывая тот факт, что именно он когда-то был инициатором их разрыва.
— Ты все это придумываешь. Во-первых, я вовсе не интересую Бена в этом отношении, а во-вторых…
Их взгляды встретились, и Густав не мог скрыть улыбки, хотя его ревность и не развеялась.
— А во-вторых, — продолжала Патриция, — он на Рождество женится на милой индийской девушке.
— Тогда непонятно, что вообще вас связывает? Только не нужно мне опять рассказывать сказки о дружбе. Ты красивая женщина, мало найдется мужчин, которых бы ты не привлекала. Они при этом могут быть помолвлены с кем угодно и даже женаты…
— Ты не веришь в то, что мужчина и женщина могут быть друзьями?
— Нет, не верю. — Густав покачал головой и взял яркий глянцевый журнал, который стал небрежно пролистывать. — Рано или поздно в их отношения всегда вмешивается секс.
Кровь прилила к щекам Патриции. Она отвернулась от Густава, чтобы тот не заметил, как она неожиданно покраснела, и принялась смотреть в иллюминатор.
Густав судорожно открыл глаза и откинул одеяло. Ужасный сон с трудом покидал его. Ребенок плакал всю ночь и тянул к нему ручки. Что за ребенок? Сын Патриции? Его сын? Густав хотел помочь младенцу, но никак не мог дотянуться до него.
Густав сел и провел влажными от пота руками по волосам, ощущая сухость во рту и боль в горле. Он вытер потный лоб и потянулся. Вчера он забыл задвинуть тяжелые бархатные шторы, и теперь серое туманное утро медленно вплывало в комнату. Когда сердце перестало оглушительно барабанить в груди, он вытащил из тумбочки бутылочку минеральной воды, откупорил ее и с жадность напился.
На часах было полвосьмого утра. Вчера они добрались до места уже за полночь, потому что им пришлось остановиться в небольшом городке неподалеку, чтобы что-нибудь перекусить. Потом им пришлось немного поплутать, чтобы найти домик на берегу. Когда они наконец вошли в дом, у них хватило сил только добраться до своих комнат.