Вернуться в сказку
Шрифт:
Это тот отголосок,
Отклик солнечной девы,
Что когда-то смеялась
Над нами всегда.
Что когда-то любила,
Что когда-то жалела,
Что когда-то боялась,
Но всё же ждала.
Она жизнью была нам,
Солнцем нам освещала
Все дороги, все тропы,
Все леса и поля.
Шёлк струится, спадает
С головы покрывало.
Все смеются, не плачет
Никто. Ну… Почти.
И, наверное, глупость.
Что тут может быть больше?
Но, пожалуй, и тайна.
Меньше? Нет. Ну никак!
Это те были звуки,
Плач той
Когда солнце погасло.
Не для нас, для неё…
Мария сидела — а точнее лежала — в одной камере с Клементом и скучающим взглядом смотрела в потолок, обычный, плохо выбеленный, с иногда отваливающийся и падающий на голову кому-нибудь из визитёров тюрьмы. Оказалось, тот придурок просто хотел помочь ей догнать Седрика. Сказать не мог, что ли? Она, всё-таки, человек с такими же расшатанными нервами, как и у большинства. Пусть теперь и расплачивается фингалом и головной болью. Сам виноват. Нечего было лезть к беззащитной девушке. Ну… Не совсем, конечно, беззащитной, но мало ли?
Принцесса перевела взгляд на нынешнего сокамерника. Да… Сильно ему досталось, ничего не скажешь. Возможно, она немножко перестаралась. А чего можно было ждать от человека, которого так сильно напугали? Откуда она могла знать, что он ей помочь собирается? Вот и защищалась, как могла.
Молодой мужчина теперь, казалось, её немного побаивался. Впрочем, это будущей королеве даже нравилось. Боится — не будет беспокоить и задавать лишних вопросов и, что самое главное, не подойдёт к ней ближе того расстояния, с которого она сможет его ещё чем-нибудь огреть. Поэтому единственная койка в этой камере досталась Марии, которая была очень рада этому — ведь побегать ей пришлось немало.
Единственное, что беспокоило девушку — то, как сейчас без неё справляются со всем её друзья. За Альфонса она была спокойна. Он умный и сильный парень, что-нибудь придумает, если что случится. А вот Реми и Роза такого доверия в этом плане не внушали. Они вели себя слишком… по-детски, что ли? Наверное, это было нормально для их возраста, но от беспокойства Марию это не спасало, даже наоборот.
В камеру вошёл один из охранников. Принёс еду. Что ж… Пусть её съест Клемент. Если, конечно, она окажется ему по вкусу. Девушка не была голодна, а её сокамернику прилично досталось от неё. В отличие от того же самого Теодора, принцесса не особенно хотела зла всем, кто ей не очень-то нравился. Тем более, в этой ситуации виновата она сама.
Жаль ей было только одного: она упустила этого пройдоху Седрика. Что она теперь должна будет сказать другу и сестре? «Извините, но, боюсь, мы не вернёмся домой из-за моей глупости и нерасторопности»? Так? Нет. Этот вариант ей не нравился. Должен же быть способ вернуть этого горе-мага? А то… Нет, сидеть в этом мирке девушке совсем не хотелось. Ну ни капельки!
— Как думаешь, когда нас отсюда должны выпустить? — спросила Мария, переворачиваясь на бок.
Тот пожал плечами. Надо же! И он тоже не знает! Отлично! Теперь остаётся только надеяться на благосклонность стражей города и на то, что они люди не злые и легко внушаемые. Иначе принцесса с ума сойдёт от ожидания. Ей, между прочим, надо узнать, чем Альфонс решил накормить Розу и Реми, если они, конечно,
Интересно, как Клемент раньше тут жил? Надо было бы это спросить. И почему к еде даже не притронулся? Неужели отрава? Однако то, что он сказал в следующий момент, повергло девушку в шок.
— Вы местная, вы и должны знать! — воскликнул он.
Принцесса чуть не поперхнулась сухариком, который она нашла в кармане своей куртки, от удивления. Оказывается, путешествует не только она со своей весёлой компанией! Интересно, а как этот тип сюда попал, и почему он тогда выразил удивление по поводу её одежды? А… Ну да… Её любимая куртка порвалась, а заботливый Альфонс предложил ей свою.
Этот человек… Клемент, кажется, так его звали? Не был ли он какой-нибудь ловушкой? В том, что таковой являлся тот Седрик, она уже не сомневалась. Зачем иначе ему тащить их всех сюда, а потом сбегать?
— Я — местная?! Ты издеваешься?! Я думала, что ты отсюда! — воскликнула девушка, возмущённая тем фактом, что мага она, всё-таки, упустила, к тому же, помешал ей не местный житель, а тоже какой-то путешественник с Земли, который вряд ли знает, как отсюда уйти. Замечательная ситуация! Всё просто отлично!
Мария тяжело вздохнула. Конечно, вздохами и слезами сделать ничего нельзя, но эмоции иногда следует выпускать наружу. Принцесса хорошо понимала это.
Задумавшись над решением своих проблем, она и не заметила, как в камеру вошёл какой-то человек в тёмных одеждах, который, пробормотав что-то, перенёс Клемента и Марию-Нэн куда-то.
— Буду рад видеть вас в своём поместье! — сказал человек, ухмыльнувшись. — Надеюсь, вам здесь понравится.
***
Седрик бежал по городу. Просто бежал. Куда? Он и сам этого не знал, пожалуй. Ему просто хотелось скрыться от своих нерадостных мыслей. Для чего, как и что делать потом — он не мог и предположить.
К матери юный чародей идти не хотел. Не потому, что он ей не доверял, нет! Джулия Траонт была единственным человеком, кто заботился о нём и любил его, а он платил ей тем же. Нет, это было из-за того, что маг всегда считал себя слишком слабым, слишком бездарным, слишком…
Его мать была одной из самых могущественных колдуний сказочного мира, если не самой могущественной. Она была умна, обаятельна, красива. В неё влюблялись, её обожали, её ненавидели. Эта женщина была богата и происходила из знатного рода. Её слушали, ей подчинялись. Ведьма владела многими видами магии, предпочитая, всё-таки, черную или нейтральную, зная практически всё, что было с этим связано. Она была не слишком хорошей старшей сестрой, зато замечательной матерью.
Седрику было бы стыдно признаться ей в том, что он чего-то не смог. Опять. Как и всегда. Да, парень в совершенстве знал теорию, которую преподавали в школе и в Академии, которую он в детстве учил под руководством матери. Но он не мог практически ничего сделать на самом деле. Практическую магию он освоил. Все заклинания, которые он знал, у него получались хорошо, без особенных спецэффектов и побочных действий. Но выполнить что-либо, для чего нужно было бы общаться с людьми, убеждать их, что-либо доставать, сталкиваться с какими-то препятствиями… Нет. Это не удавалось совершенно.