Вернуться в сказку

Hioshidzuka

— Эй! — крикнула Мария, осторожно тряся спящую за плечо. — Просыпайся! Тут люди волнуются!

И девочка проснулась. Испуганно поглядев своими огромными серыми глазами на всех собравшихся здесь, она попыталась резко подняться и выбежать из трактира, но принцесса держала её крепко. Со злостью, такой, которая присуща часто зверькам, загнанным в угол, девчушка посмотрела на Альфонса и показала ему язык.

Парень удивился и пожал плечами. Жестом спросив у Марии, что делать дальше, но так и не дождавшись ответа, парень вздохнул, подошёл к рыженькому чудовищу, как он окрестил новую знакомую, подхватил её на руки и спокойно вышел

из трактира, предварительно смерив злым взглядом разнообразную публику, что собралась здесь.

Девочка вырывалась и шипела, пыталась укусить или лягнуть того, кто нёс её из этого здания. Укусить, правда, ей удалось. Седрика, который хотел сказать Альфонсу, чтобы тот отпустил несчастное создание.

А вот чародей, похоже, обиделся.

Ну а зачем иначе он с гневным видом подошёл к Марии и стал ей что-то говорить? Девушка махнула рукой и подошла к своему другу, поручив присмотр за сестрой магу. Ну или присмотр за магом сестре.

— Как тебя зовут, птица? — спросила принцесса, с любопытством глядя на этот ценный, как она решила, рыжеволосый экземпляр.

«Экземпляр» предпринял последнюю попытку вырваться из лап Альфонса. Попытка провалилась. И девочка заголосила:

— Реми меня зовут! Отпусти меня, гад! — с презрением посмотрев на парня, на руках у которого она находилась, «птица» обиженно выдавила: — Поставь меня на землю! Извращенец!

Почему его обозвали “извращенцем”, Альфонс так и не понял. Но Реми на землю поставил. Точнее, уронил. От неожиданности. Девчушка рухнула, испуганно взвизгнув. Уже сидя на довольно грязной дорожке, она, наконец, вроде бы успокоилась и стала потирать ушибленные коленки, на которые, собственно, и упала.

— Ты чего такая нервная? — спросила Мария.

Реми не ответила. Только обиженно засопела и что-то пробормотала себе под нос. Как же принцесса не любила, когда кто-то так говорил! Тихо, будто бы боясь, что тебя услышат, и в то же время на виду у всех. Ну, если не можешь промолчать — говори, а если не хочешь, чтобы тебя все слышали — молчи. Варианта с бормотанием себе под нос девушка не принимала.

— А ну перестала так делать! — прикрикнула на девчушку будущая королева.

Та показала ей язык и отвернулась, опять обиженно сопя, одновременно строя различные гримасы и снова что-то нашёптывая. Альфонс осторожно присел рядом с ней и развернул девочку к себе.

— Отчего ты такая? Какая муха тебя укусила?

Реми злобно посмотрела на него. Какая муха укусила?! Можно подумать, сам не знает, из-за чего она так хотела убежать! Девочка возмущённо фыркнула, но говорить ничего не стала.

Роза и Седрик стояли в стороне и молча наблюдали. Им было даже немного жаль эту дувчушку, но к Марии и Альфонсу никто из этих двоих подходить не собирался. Оба понимали — бесполезно их от чего-то отговаривать. Они сами себе возразят быстрее, нежели, если пытаться им что-то сказать.

— Сами будто не знаете?! — наконец взорвалась под пристальными взглядами четверых людей рыжеволосая «птица». — Думаете, я такая тупая, чтобы самой отправляться обратно в монастырь?! Не дождётесь! И к королю я тоже не пойду! Это из-за него я в ту обитель попала! Не хочу!

Мария изумлённо перевела взгляд на Седрика. Возмущению её не было предела. Парень даже сделал шаг назад на всякий случай. Стоило опасаться эту девушку, особенно когда она была в таком настроении…

— Хороший король, говоришь…

***

Теодор

Траонт был в своём обычном настроении. То есть, мрачен и страшно зол на весь мир. Сегодня был самый обычный для него день: утром, в пять часов утра, новая служанка забыла приготовить ему завтрак. Эта девчонка вообще проспала! Такого ещё никогда в поместье Теодора не случалось. Все слуги были достаточно ответственными и умными. Как только сестра могла её рекомендовать?! Джулия всегда отличалась хорошим вкусом во всём. И слуг она тоже всегда подбирала неплохих. Ответственных. Преданных. Понимающих, когда и что можно делать. Эта служанка была исключением. Как же её звали, эту недотёпу? Теодор помнил плохо. Джулия определённо ему говорила её имя. Карина? Нина? Или… Катрина, может? Впрочем, запоминать имена нерадивых служанок — а ему попадались почему-то только такие — Теодор не собирался. Он и так был зол и на сестру, и на эту девушку за то, что те не оправдали его ожиданий. Сегодня вообще был какой-то странный день. Неудачный. Очень неудачный. Всю ночь его мучила бессонница, так болела голова, что нельзя было ни спать, ни заняться чем-то ещё, а когда он под утро, наконец, смог задремать, его разбудили крики мальчишек, во что-то игравших в саду. Выходя из спальни, герцог поскользнулся и сильно ушиб ногу. А потом… Потом эта дурёха пролила его утренний кофе прямо на тот дорогой персидский ковёр, что когда-то подарила Кассандра.

Эх! Кассандра, Кассандра! Вот глупая девчонка! Как она вообще додумалась влюбиться в него и сбежать с ним на Землю?! Наверное, сестрица Джулия была права — нынешний король действительно не самая лучшая кандидатура на трон, а его дочь унаследовала эти его качества. Глупость… Глупость — худшее, что только может быть в человеке. Куда хуже злобы или зависти. Худшее, что может быть на свете — глупость, сопряжённая с безответностью и добротой. Хуже нет дурака, чем услужливый дурак — вроде так? Девчонка-служанка была глупа. И пыталась, насколько у неё было сил, делать всё правильно. Она чем-то напоминала Кассандру в том голубом почти детском платьице с цветами и оборочками. Кассандру, начитавшуюся тех дешёвых любовных романчиков и искренне верящую в то, что то, что написано в её книжках, существует и на самом деле.

Рыцарское благородство. Прекрасные дамы. Шикарные балы, цветы, приёмы. Красивая музыка, изысканные разговоры. Всё это, пожалуй, существовало, но… не таким, каким это представляла Кассандра. Более грязным, мелким, неприятным. Но и более настоящим, живым, а не сказочным. Она была полностью похожа на своего безвольного мягкого отца, которому не следовало бы быть королём.

Воли на исправление чего-либо у него, короля, просто не было. Или прятал он её где-то глубоко. Очень глубоко. Никто этого даже не видел. За всё его правление. Даже Джулия или Теодор, его сестра и брат, которые общались с Генрихом наиболее близко по сравнению с остальными.

Впрочем, это только сыграло на руку молодому, образованному, начитанному красавцу из небольшой, но очень известной своими учёными, актёрами, литераторами, музыкантами и художниками провинции, каким являлся Теодор лет восемнадцать или двадцать назад. Сейчас, конечно, волосы у него на висках поседели, появились морщины, хоть их и было немного. Он был уже не так красив, как прежде, но… что и говорить, он был уверен, что Кассандра обратила бы на него внимание и сейчас. Если бы между ними не произошло то, что… произошло.