Вернуться живым
Шрифт:
Амброзия не получила отдельную палату, и только она тут не выглядела умирающей.
Даже в голубой одежде больницы и с перевязанной шеей она выглядела прекрасно. Ее койка была у окна, солнце мерцало на ее темных волосах, делая пряди медными и золотыми, ее мягкие губы блестели. Она напоминала ангела. Я ощущал себя ужасно, ведь подумал на время, что Амброзия стояла за всем, и я даже сказал об этом Мэрис.
— Всем привет, — сказала она нам, склонив голову, ее светлые глаза искрились под темными ресницами.
— Эй, — я подошел к ней. Ее кожа выглядела такой нежной. Она улыбнулась
Она улыбнулась и Перри с Максимусом с тем же телом, что и мне. Только Розу она приняла холоднее, хотя она с искренней тревогой склонялась над Амброзией.
— Как ты? Болит? — спросила Роза.
Амброзия покачала головой.
— Нет. Мне дали что-то вроде морфия, так что я в порядке.
— Надеюсь, шрама на твоей красивой шее не останется, — сказал я, указав на бинты между ее ухом и плечом.
Перри смотрела на меня, раскрыв рот, Роза хмуро взглянула на меня, но мне было все равно. Что такого? У нее была красивая шея, было бы обидно, если бы она пострадала из-за зомби.
— И я надеюсь, милый, — сладко сказала мне Амброзия. Ее веки соблазнительно затрепетали, и я ощутил, как от сердца растекается тепло. Я хотел удержать это чувство, чтобы оно стерло тревоги и боль. Я смотрел глубоко в ее глаза, и она сказала. — Если бы я знала, что ты придешь, Декс, я бы привела себя в порядок.
Я улыбнулся.
— Ты уже так красива.
— Декс! — прорычала Перри, пнув мою ногу. Я едва взглянул на нее. Я не мог. Я мог видеть только Амброзию.
— О, верно, — сказала Амброзия. — Прости, Перри. Я забыла, что вы вместе. Похоже, что вы и не вместе. Я ошиблась.
— Иди ты, — прорычала Перри. — Я видела достаточно таких, как ты, чтобы не верить ни одному твоему слову.
Все потрясенно вздрогнули от ее слов, включая меня. Перри повернулась ко мне и сказала:
— И ты тоже гад. Стоило понять, что я быстро стану тебе скучна.
Она развернулась и вышла из больничной палаты.
Мои глаза были огромными, сердце с болью колотилось. Что только что произошло?
Роза с отвращением смотрела на меня. Она повернулась к Амброзии.
— Я проверю ее. Расскажи им, что случилось.
Она выбежала из комнаты, Амброзия пожала плечами.
— Она скована. В этом проблема отношений с юными девушками, Дек. Они не знают, что такое отношения.
Она говорила отчасти правду. Она смотрела мне в глаза, и я кивал. Но часть меня на глубине была в агонии. Я тряхнул головой и попытался сосредоточиться. Я нащупал склянку масла и начал потирать ее.
Амброзия нахмурилась мне, ослепительно улыбнулась Максимусу, который смотрел на нее так, как я до этого. Мне нужно было держать себя в руках.
Амброзия рассказала нам, что случилось, она удивлялась, что зомби был белым. Она слышала от офицера полиции, что тот парень был невменяемым, он пропал из семьи пару дней назад. А пару дней назад он был семьянином без признаков психических заболеваний. Копы не нашли следы порошка, но нашли немного Датуры. Этим Бокоры управляли своими зомби.
Вскоре пришла медсестра с антибиотиками для ее раны, и нас с Максимусом попросили уйти.
— Это было странно, — прошептал
— Что? Атака зомби при свете дня на парковке?
— Это, — медленно сказал он, — и Перри.
— А что она?
Он взмахнул руками.
— Не знаю. Она сорвалась из-за пустяка.
Пустяк ли это? И разве не этого он хотел?
— Я разберусь с ней, — сказал я ему.
Возле грузовика нас ждала ледяная атмосфера. Роза была краткой со мной, Перри даже не смотрела в мою сторону. Хуже того, Максимус настоял, чтобы мы остановились в закусочной, о которой он вспомнил, в старом здании на сваях. Вид был ужасно романтичным, мы сели во внутреннем дворике с видом на заводь, ветерок был теплым и влажным, лодки с рыбаками плавали вдали. Мы если из красных пластиковых тарелок крабов и раков, завернутых в жирную бумагу, пили пиво и сладкий чай. В этот миг ощущалась Луизиана, а я не мог насладиться им. Я старался не думать об Амброзии, переключиться на Перри, но не хотел этого. Думать об Амброзии было просто, даже желанно, а мысли о Перри вызывали боль внутри. От этого кружилась голова, все сдавливало, легкие застывали, желудок улетал вниз. Я разваливался на куски, глядя на нее, думая о ней. Она была мечтой, что могла стать кошмаром, настоящим, которое вот-вот отберут.
Я справлялся единственным известным мне способом — напивался до ступора, надеясь притупить боль, вопросы и ответы. Когда мы оказались у гостиницы, я шел по улице, искал еще выпивки, еще спасения от боли. Я не хотел идти в нашу комнату, разбираться с ней, со всем. Но я должен был.
Я был в комнате всего пять секунд, когда Перри ворвалась, заперла дверь и толкнула ладонями меня в грудь.
— Да что с тобой такое? — закричала она, глаза пылали, в голосе звенел гнев.
Я позволил ей толкнуть меня. Не отбивался. Я смотрел на пол и собирался с силами, зная, что нужно сделать. Если нам с Перри нельзя быть вместе, если это навредит ей или убьет ее, я не мог так поступить с нами. Я не мог любить ее и быть с ней такой ценой.
Я умирал изнутри, и она не знала. Я не мог показать ей. Наш мир так быстро менялся.
Я не замечал ее гнев, сел на кровать и сбросил обувь. Она встала перед моим лицом.
— Ты меня игнорируешь? Что я сделала?
— Остынь, — я мрачно посмотрел на нее. — Ты уже выставила себя дурой.
Она охнула. Ее лицо исказилось, словно я ударил ее по щеке. Я хотел плакать.
— Придурок! Ты… да как ты посмел! Ты заигрывал с ней у меня на глазах. Ты хоть думал, как я себя чувствую?
Я пожал плечами, выдавливая спокойствие.
— Не знаю. Ты срываешься из-за всего. Откуда мне знать, что тебе не нравится?
Она толкнула меня снова, и я обхватил пальцами ее запястья.
— Хватит бить меня, словно безумная, — сказал я.
Она рассыпалась на кусочки.
— Что с тобой произошло, Декс? Вчера все было хорошо. Что случилось? Что изменилось?
— Ты изменилась, — я пошел в наступление. — Тебе нужно разобраться со своими проблемами.
Еще один невидимый удар. Она чуть не согнулась. Я знал, где было больно, потому что ощущал это сам.