Вернуться живым
Шрифт:
Ведьма пристально следила за мной. Может, дала мне большую дозу, раз парализующий яд не задержался в моем организме. Если она поймет, что не сработало, как она задумала, она или накачает меня до полусмерти, или убьет. И Перри заодно.
Я не мог этого допустить. И я сделал то, что пытался сделать раньше. Расслабил разум. Расслабил мышцы. Я играл дикого и жуткого зомби. Я включил внутреннего подростка, каким был в ночи, когда курил слишком много травки. Я изображал зомби. Одного из ее зомби.
— Деклан, слышишь
Я видел, что она с подозрением хмурится.
— Деклан, ты готов меня слушаться?
Я решил не реагировать. Я смотрел с глупым видом, покачиваясь. А потом услышал, как всхлипывает Перри. Она верила в это. Она не знала.
Я игнорировал это. Я не мог все сейчас испортить. Нужно было играть, сколько получалось, пока я не пойму, что мы с Перри можем сбежать. Я глупо смотрел на Амброзию, а сам вспоминал, как выглядит комната, есть ли в ней оружие. Нож торчал из стены, прибив к ней мертвую курицу.
Амброзия разглядывала меня еще немного, а потом начала напевать, приказ отражался дрожью от стен. Она взмахнула свечой и изящно опустила ее на пол. Она прошла к книжной полке и вытащила большую банку масла, принесла ее ко мне. Пахло отвратительно сладко, как и она — детская присыпка и стерва.
Она опустила это на землю и обмакнула туда ладони. Она натерла этим мое лицо и шею, грудь, руки и ноги. Даже промежность. Она терла там чуть дольше, чем стоило, но я не соврал до этого, стояк у меня был только на Перри.
Закончив, она отошла полюбоваться работой. Насколько я понял, она натерла меня вонючим миндальным маслом. Может, так она заканчивала ритуал управления разумом, хотя я не сомневался, что у нее была сила, и она могла ею повелевать, со мной это не работало.
Я должен был радоваться. А потом она подошла с ухмылкой, и я понял, что это еще не конец Я еще не доказал верность.
— Деклан, — соблазнительно сказала она, обвив руками мою шею. Я представил стереотипную церемонию вуду: кровавые оргии, обнаженные танцующие тела и принесение зверей в жертву. Если она попросит отыметь ее тут и сейчас, я сомневался, что смогу это.
Она склонилась к моему уху, что еще было целым, и прошептала:
— Поцелуй меня со всей страстью.
И я сделал это. Должен был. Я целовал ее с силой и долго. Ее язык переплетался в моим с жадностью. В ней не было ничего, что я любил в Перри — ее тепло, нежность и уязвимость.
Я услышал, как охнула Перри, она это видела, но я должен был играть приказ Амброзии.
Она отстранилась, тяжело дыша, и я подавил гримасу. Лицо должно быть глупым и пустым. Хотя ощущалось,
— А теперь, — медленно сказала она, — мы увидим, что еще ты можешь, — она начала расстегивать блузку, пока не стало видно ее голую грудь. Она сбросила плащ, а за ним и блузку. Она была голой выше пояса.
Черт. О, нет. Нет, нет. Нет, плохо дело. Я не мог сделать это с ней, не мог поступить так с Перри. Я пытался спасти наши жизни, но у меня были пределы. Такие. Если я это сделаю, это не забудется. Но если я не послушаюсь, мы отсюда не выйдем.
Она подошла и задела сосками мою грудь.
— Если ты слушаешься меня, ты сделаешь, как я скажу.
Я старался не выдать себя дыханием. Я ощущал боль Перри, она готовилась к тому, что точно последует. Амброзия все испортит, показав свою власть.
— Хватит! — в агонии закричала Перри. Это разбивало мне сердце, но Амброзия оглянулась. — Хватит! Если хочешь убить меня, так и сделай. Мне не нужно видеть его таким, вот так.
Амброзия склонила голову и окинула меня взглядом.
— Похоже, я была чересчур жестока с твоей девушкой, Деклан. Я всегда могу использовать тебя позже, когда ее не будет. Кстати об…
Она улыбнулась Перри.
— Думаю, твое желание станет моим приказом. Я убью тебя. Точнее, Деклан. Да?
Я хотел выдохнуть с облегчением, избежав секса, но смотрел вперед, старался не моргать, не выдавать себя. Амброзия отошла, все еще полуголая, и подняла свечу. Она начала напевать.
Я знал, что время пришло. Нужно думать быстро.
— Деклан, убей Перри. Съешь ее, прикончи, уничтожь.
Вот оно.
Я посмотрел на дрожащую Перри, удерживаемую двумя рабами. Она думала, что это конец, что я съем ее заживо, но не так, как ей хотелось бы.
Я шел к ней, шатаясь, изображая злость. Я отошел от Амброзии, чтобы она не видела мои глаза, а Перри их увидела.
Я был в футе от нее, шел к ней с открытым ртом, опущенными руками, пытаясь передать ей все взглядом. Все, что было во мне, было в моих глазах. Я надеялся, что она это видит.
Я переживал не долго. Перри сразу узнала меня, ужас пропал с лица, плечи расслабились.
Плохо дело.
Я услышал недовольный звук Амброзии. Она увидела реакцию Перри. Она поняла.
— Взять его! Убейте его! — визжала она.
Я быстро бросился мимо Перри к ножу, торчащему из стены, вырвал его из курицы. Не думая, не глядя, я метнул его через комнату.
Он попал в голую грудь Амброзии.
Вся комната потускнела, огни и свечи трепетали. Через пару секунд я осознал, что бросил в нее нож и попал. Нож торчал из ее груди, будто она была куском мяса на разделочном столе. Она захрипела, сплюнула кровь, сжала рукоять и пыталась выдернуть нож.
Она не смогла. Она выдохнула в последний раз и рухнула на пол, кровь растекалась вокруг нее.