Вернуться живым
Шрифт:
— Пока что обиды сняты.
Он прикусил губу и кивнул.
— Вот так порой поворачивает жизнь, да? — он кашлянул.
Ох. Мне не нравилось сочувствовать верзиле. Я не был к такому готов.
— Как ты нас нашел? Перри сказала, что это долгая история, а потом из-за зомби она не успела объяснить.
Он обрадовался сменить тему.
— Вас не было достаточно долго, чтобы мы начали переживать. Даже Перри. Мы звонили вам, но никто не брал трубку. Я попросил у секретаря машину, чтобы поискать вас, а потом мне позвонила
— Мамбо номер пять? — спросил я, вспомнил, что Амброзия с ней сделала, и пожалел о шутке.
— Она сказала, что ощутила опасность, и что Амброзия идет за ней. Я сказал ей, где вы, что делаете, и что вы не отвечаете на звонки. Она сказала, что Амброзия уже могла схватить вас. Нам пришлось отправляться в ее дом. Мы поплыли на лодке. Нам дали краткие указания: плыть на три мили на северо-восток, повернуть у пня с гнездом цапли, миновать гнилую рыбацкую лодку. И все это с фонарем. Удивительно, что мы вообще нашли ее дом. А потом звонок оборвался, больше мы не слышали Мэрис. Мы взяли машину секретаря и поехали за вами.
— Что случилось с грузовиком Розы?
— Я сообщил копам. Они вызвали меня и сказали, что нашли его брошенным после аварии. Не смогли найти виноватого. Твою камеру украли с заднего сидения, наверное, местные бандиты. Они нашли твой телефон, — он вытащил телефон из кармана и показал. Наверное, вылетел под сидение, когда вас… ударило. Это была машина?
Я кивнул.
— Думаю, да.
— Ты что-нибудь снял?
Я покачал головой.
— Если честно, было страшно снимать тот район. Мы ехали домой. Роза не туда свернула. Машина заглохла, появилась толпа зомби. Но когда я пытался завести машину, она заработала, — я посмотрел на Максимуса, словно он мог это объяснить.
Он пожал плечами.
— Не знаю, почему.
— Тогда не зови меня особенным.
Он хмуро посмотрел на меня.
— Ты сидишь тут и говоришь со мной, хотя уже не должен быть Дексом. Думаю, ты особенный, — он вытащил из кармана клочок мятой бумаги. — Когда мы попали к Мэрис, ее не было, как и лодки Амброзии. Мы нашли это.
Он дал мне листок. Я с подозрением посмотрел на него.
— Скрываешь от полиции улики?
Я посмотрел на бумагу и прочитал вслух:
— Скажи Розе, что мне жаль. Нельзя было вмешиваться. Все должны совершать свои ошибки.
— Думаешь, Мэрис была вовлечена в план Амброзии? — спросил он.
Я покачал головой, кривясь от головной боли. Ухо резко кололо.
— Нет, она не была вовлечена. Дело в другом, — Максимус не знал, что сделала Мэрис, что она посоветовала Розе оставить его, хоть он и отрекся от бессмертия. Я не знал, мог ли говорить ему, когда его сердце было разбито, а Роза стала инвалидом. Но когда я играл по правилам? — Дело в том, — продолжил я, — что она сказала Розе не быть с тобой. Она сказала, что вам будет лучше порознь. Что ей не стоит рисковать.
Его рот приоткрылся.
— Как…?
— Роза сказала. Она
Он вдохнул и посмотрел в окно, глаза стали стеклянными. Блин. Я заставил его плакать?
Я смотрел на него большими глазами, мне было неловко, я не знал, что делать, что еще сказать.
Наконец, он сказал:
— Спасибо, приятель, — выдавил он и встал на ноги. Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Мне нужно было увидеть это.
— Я помешала? — раздался с порога тихий голос. Мое сердце дрогнуло. Я повернул голову так быстро, что комната закружилась, но мне было плевать.
Перри стояла на пороге, потирала ладонями руки. Ее волосы были стянуты в неровный хвост, она явно так спала. Она была в джинсах, кедах и футболке с «Faith No More», которую она сделала майкой. Ее лицо было без макияжа, и я знал, что она не спала днями. Но она все еще была самой красивой женщиной из всех. А я все еще был самым везучим подонком в мире.
— Нет, — быстро сказал Максимус и посмотрел на нас. — Я уже уходил.
Он прошел мимо Перри и покинул комнату, закрыв за собой дверь.
Перри стояла там мгновение, смотрела на меня, и расстояние между нами казалось большим и тяжелым. Я улыбнулся. И этого хватило.
Она подбежала со слезами в больших голубых глазах, обвила меня руками и уткнулась лицом в мою шею. Я не ощущал боль. Я закрыл глаза, улыбаясь, обвил ее руками, не думая, что от этого натянулась капельница. Я сжимал ее так крепко, как только мог, изо всех сил.
Перри всхлипывала, не могла говорить.
— Тише, все хорошо, — успокаивал я ее, гладя ее по голове, ее шелковистые волосы ощущались так приятно под моими уставшими пальцами.
Я держал ее так долго, как только мог, наслаждался ее весом в своих руках, ее сердцем, бьющимся рядом с моим. Мне повезло получить второй шанс с ней, и я не собирался терять его. Не важно, что вместе мы откроем двери в другие миры, плевать, если ее беременность разрушит нас. Я не отпущу ее, потому что так сказали остальные. Роза сказала правду, но мне было больно слушаться. Было больно знать, что я сдался, когда стало сложно, что во мне не хватило надежды бороться. Рисковать.
Всегда был другой путь. Я не знал, что чувствует Перри, но знал о своих чувствах. Я знал, что ее сердце стоило страданий, что мы преодолеем. Я не собирался бросать ее. Это не дало бы мне того, что я хотел — ребенка с ней, жизнь вместе, но всегда были другие способы.
— Мне так жаль, Декс, — всхлипывая, она отодвинулась, чтобы посмотреть на меня. Я нежно провел большими пальцами под ее глазами, вытирая слезы. — Мне так жаль.
— Детка, прости, — сказал я, удерживая ее лицо в своих ладонях. — Я говорил то, чего не стоило, потому что испугался.