Вернувшиеся

Мотт Джейсон

— Как мулы появляются в амбаре? — внезапно спросил Джейкоб.

— Мы можем заблудиться, — сказал Харольд.

— Благодаря по-о-ослам.

Старик засмеялся.

Вскоре до них донесся запах тины. Отец и сын продолжали идти. Харольд вдруг вспомнил то время, когда он, Люсиль и Джейкоб ходили рыбачить на мост у озера Уокамоу. Мост едва возвышался над водой, поэтому Люсиль, проведя полчаса за рыбалкой, решила позабавиться и столкнуть Харольда в воду. Но он увидел ее приближение и, увернувшись, отпрыгнул в сторону, а его жена по инерции полетела в прибрежную заводь. Когда она наконец

выбралась из воды и вышла на набережную, вид у нее был еще тот! Намокшие джинсы и хлопчатобумажная рубашка висели на ней, как на вешалке. Мокрые волосы были украшены листьями и обрывками водорослей.

— Мама, ты поймала рыбу? — усмехаясь от уха до уха, спросил ее Джейкоб.

И тогда без лишних слов Харольд и Люсиль схватили мальчика за руки и за ноги, раскачали его и с веселым смехом бросили в воду. Казалось, что это было на прошлой неделе, подумал старик.

Вскоре лес поредел. Перед Джейкобом и Харольдом медленно текла река.

— Мы не взяли с собой запасное белье, — глядя на берег, сказал Харольд. — Что подумает твоя мама? Если мы вернемся домой в мокрой и грязной одежде, она устроит нам настоящую взбучку.

Тем не менее старик снял туфли и закатал штанины вверх, позволив своим тощим ногам увидеть солнечный свет — впервые за долгие годы. Он помог мальчику закатать штанины выше коленей. Джейкоб с радостной усмешкой снял рубашку и сбежал с крутого склона к реке. Через миг он был уже по пояс в воде. Мальчик быстро нырнул и вынырнул.

Услышав детский смех, Харольд покачал головой и вопреки себе снял рубашку. Торопливо, но по-стариковски, он тоже подбежал к реке и присоединился к играм маленького мальчика.

* * *

Они плескались в воде, пока не устали окончательно. Затем отец и сын медленно вышли из реки и, найдя пятно травы на берегу, разлеглись там, словно крокодилы. Солнце мягко массировало их тела. Харольд устал, но был счастлив. Он чувствовал, что какая-то часть внутри его очистилась.

Открыв глаза, он посмотрел на небо и деревья. Неподалеку росли три сосны. Их вершины соединялись в один общий пучок и вымарывали солнце, спустившееся в нижний угол небосвода. Их переплетение ветвей создавало любопытный узор. Какое-то время Харольд лежал на траве и смотрел на него.

Затем он сел, поморщившись от боли, которая начала распространяться по телу. Он чувствовал себя старее, чем привык. Харольд подтянул колени к груди и обхватил их руками. Он почесал щетину на подбородке, осматривая берег реки. Ему уже доводилось бывать тут прежде — на этом самом месте с тремя соснами, которые лениво поднимались из земли и объединялись в нерушимый союз на небольшом сегменте неба.

Джейкоб с сопением спал на траве. Его тело медленно обсыхало под лучами заходящего солнца. Несмотря на слухи о том, что «вернувшиеся» почти не спали, в те моменты, когда они все-таки погружались в сон, их тела пребывали в чудесном всепоглощающем покое. Любой мог бы позавидовать такому мирному спокойствию. Казалось, в его теле вообще ничего не происходило, кроме медленного и естественного биения сердца.

Спит мертвым сном, подумал Харольд.

— Так он и является мертвым, — напомнил он себе шепотом.

Джейкоб открыл глаза. Взглянув на

небо, он моргнул и резко сел.

— Папа? — крикнул мальчик. — Папочка, ты где?

— Я здесь.

При виде отца его страх пропал так же внезапно, как и возник.

— Мне приснился сон.

Инстинкты советовали Харольду усадить ребенка на колени и расспросить его о сновидении. Он так и поступил бы годы назад. Но старик напомнил себе, что мальчик не был его сыном. 15 августа 1966 года Джейкоб Уильям Харгрейв покинул этот мир. То есть существо, сидевшее рядом с ним, являлось чем-то другим. Имитацией смерти для живого человека. Оно ходило, говорило, играло и смеялось, как маленький Джейкоб, но эта иллюзия не могла быть его сыном. Она не могла быть им по законам вселенной. И даже если такое копирование объяснялось неким «чудом», Харольд все равно не принял бы его.

Однако если мальчик не был его сыном, а представлял собой лишь хитрую конструкцию из света и часовых механизмов — если он являлся воображаемым образом, сидевшим на траве рядом с ним, — этот фантом по-прежнему выглядел ребенком. Харольд не был таким закостенелым и злым человеком, чтобы отворачиваться от детских просьб и надежд.

— Расскажи мне о твоем сне, — попросил старик.

— Его трудно вспомнить.

— Да, сны бывают такими.

Харольд медленно встал, потянул затекшие мышцы и начал надевать рубашку. Джейкоб сделал то же самое.

— Кто-то гнался за тобой? — спросил его отец. — Так случается во многих снах. По крайней мере, в моих. Иногда это реально страшно, когда кто-то преследует тебя.

Мальчик кивнул головой. Харольд принял его молчание как намек на продолжение беседы.

— Или это был сон о падении?

— Как ты узнал?

— Потому что ты подергивал ногами и махал руками. Вот так.

Харольд вскинул руки вверх, подергал ногой и устроил из этого смешное эксцентричное шоу. Полуодетый и в мокрых штанах, суча ногами и махая руками, он выглядел глупее, чем за все десятилетия своей долгой жизни.

— Еще немного, и я бросил бы тебя в реку, чтобы заставить проснуться!

И тогда Харольд вспомнил что-то страшное. С ужасной ясностью и остротой он вспомнил это место с тремя соснами, которые тянулись вверх к открытому куполу неба. Именно здесь полвека назад они нашли труп Джейкоба. Именно здесь все обещания жизни, которые они считали возможными, распались на мелкие части. Это было место, где он держал на руках безжизненное тело Джейкоба и плакал, содрогаясь от горя.

Реакцией Харольда на жуткое воспоминание — в присутствии знакомых деревьев и существа, похожего на его сына, — был гомерический смех.

— Да, это что-то! — сказал он сквозь слезы.

— О чем ты, папа? — спросил Джейкоб.

Харольд разразился новым приступом смеха. Затем они оба смеялись. Хотя вскоре их веселье было нарушено солдатами, которые вышли цепью из подлеска. Они оказались настолько вежливыми, что оставили винтовки в джипах и «хамви». Они даже не держали в руках пистолеты, которые мирно дремали в их кобурах. Облавой руководил полковник Уиллис. Заложив руки за спину, он с усмешкой подошел к Харгрейвам. Его грудь выдавалась вперед, как у бульдога. Джейкоб спрятался за ногой отца.