Верный меч
Шрифт:
Он молчал, глядя на дорогу. Я спрашивал себя, что сейчас происходит у него в голове, злится ли он на нас? Но с другой стороны, он был обязан нам, и сам в этом признался.
Неожиданно я заметил костлявую фигуру Гилберта де Ганда, смеющегося со своими рыцарями. Король передал ему должность кастеляна, и я узнал, что Мале возвратился к своим обязанностям виконта. Гилберт увидел нас и помахал рукой в знак приветствия. Казалось, он от души наслаждается своим новым положением, потому что я никогда до сих пор не видел его в таком хорошем настроении.
Зато Мале
Мы миновали почерневшие останки бревен лежащих среди золы. После битвы по городу прокатилась волна грабежей, и во многих частях города были сожжены дома богатых горожан и даже несколько церквей. Очевидно, это была одна из них, потому что среди развалин я заметил фигуру в коричневой рясе: священник стоял на коленях, закрыв глаза и сложив ладони в молитве. Губы его беззвучно шевелились. Я вздрогнул и заерзал в седле, вспомнив о Гилфорде, но вскоре священник исчез из виду.
На перекрестке стоял большой вяз, под которым умер Радульф, теперь его ветви были усеяны фиолетово-серыми почками, из который вскоре появятся листья. Он был похоронен вскоре после нашего отъезда в часовне замка Мале, как и подобало рыцарю его семьи. Другим повезло меньше, их растерзанные тела бросили гнить в большом рву за стенами города, где их растаскивали собаки и вороны; запах разложения мы почувствовали еще на подъезде к городу.
– Я освобождаю вас от присяги, Танкред, - сказал Мале, когда мы выбрались из толпы.
– Теперь можешь не считать себя связанным со мной. Отныне ты можешь отдать свой меч, кому захочешь.
Он не просил подтвердить мою клятву, да я и не ожидал этого. Сейчас он дал понять, что в его хозяйстве для меня не найдется никакого дальнейшего применения. Несмотря на все, что я сделал для него, он не мог позволить себе иметь среди вассалов людей, которым нельзя доверять безоговорочно. История с Гилфордом многому научила его.
Честно говоря, после событий последний двух месяцев я был рад своей свободе. Я устал от интриг, подозрений и разговоров о предательстве. Я был рыцарем, человеком военным и рад был бы снова вернуться к прежней жизни.
– Я слышал, мой сын предложил каждому из вас землю в его владениях взамен на участие в битве, - сказал Мале.
– Да, милорд.
– Конечно, я не могу указывать Роберту, каких людей выбирать для службы себе.
– Он бросил на меня холодный взгляд.
– Но он явно верит в твои способности. Я могу только надеяться, что ты будешь хорошо служить, если решишь последовать за ним.
Лучше, чем служил мне, говорил его взгляд. Трудно было не почувствовать его укол.
– Да, милорд, - повторил я.
Честно говоря, я еще не задумывался о том, что ждет впереди, или куда нам идти: мы могли остаться в Англии или вернуться во Францию и даже в Италию, где было достаточно господ, готовых принять нас. Хотя я и подозревал, что мало кто из них в состоянии предложить столько, сколько дал Роберт Мале.
И, кроме того, я думал не только о серебре и земле, но так же и о Беатрис. Наш
Мы остановились на берегу напротив моста. На ветру клубились паруса всех цветов. Барабаны отбивали устойчивый ритм, а капитаны выкрикивали команды своим гребцам.
На другом берегу реки напротив старого замка строился новый. Уже были возведены валы и частокол, полным ходом кипела работа над насыпью, хотя в фундамент башни еще не был заложен ни один камень. Даже с такого расстояния я видел работающих людей: они пилили бревна, тащили корзины, полные земли. В центре всего этого муравейника развевалось волчье знамя Гийома Фитц Осборна, на которого король возложил ответственность за строительство. Мале долго смотрел туда, и я понимал, о чем он думает. Теперь над городом будет возвышаться не один, а два замка: явный признак того, что он уронил себя в глазах короля. Это меня не удивило. В конце концов, он был тем человеком, который позволил мятежникам захватить Эофервик; это бесчестье будет пятнать его имя еще в течение некоторого времени.
Что касалось самого короля, он уехал за несколько дней до нашего прибытия. В свое отсутствие он оставил Фитц Осборна с тысячей рыцарей, чтобы удержать город, если враг решится на второе нападение. Не то, что бы этого опасались всерьез; во всяком, случае, не в ближайшее время. Бунтовщики были разбиты, наши разведчики докладывали, что пока сам Этлинг отступал к Дунхольму, многие его соратники покинули его и вернулись в свои замки. Его датские наемники отплыли обратно на Оркнеи, и даже ходили слухи о недовольстве среди старый семей Нортумбрии.
Тем не менее, я знал, что год будет трудным, война только начиналась. До тех пор, пока был жив Этлинг, у англичан был лидер, вокруг которого они могли сплотиться. Боль поражения еще будет чувствоваться в течении некоторого времени, но через год-другой у них может появиться новый вождь. Я чувствовал, что борьба за королевство еще далека от завершения.
– Они вернутся, - сказал Мале, словно читая мои мысли.
– Независимо от того, сколько замков мы построим, сколько сражений они проиграют, они не успокоятся, пока не отвоюют Англию у нас.
Я пожал плечами.
– Значит, мы должны быть готовы, когда они снова придут.
Над головой с громкими криками кружила стая чаек. Упавший с телеги мешок треснул по шву, и зерно посыпалось на землю. Птицы опустились на него, хлопая крыльями, ссорясь из-за каждого зернышка, пока палубный матрос пытался их прогнать.
– Да, - вздохнув, согласился Мале.
– Мы должны быть готовы.
Моя лошадь нетерпеливо фыркнула, и я похлопал ее по шее. Мы не задержимся здесь надолго; скоро мы уедем в новые края. Такова была жизнь рыцаря. И я все время помнил, что где-то там еще жив был Эдгар, человек, который убил лорда Роберта, который убил Освинн, и я был полон решимости найти его и обрушить на его голову свою месть.