Верный паж госпожи
Шрифт:
– Да оставьте вы меня в покое! – вдруг со слезами в голосе вскричала Тина. – Что вы ко мне привязались? Я за ней шла, могла и я так же… под потолок…
– Муромцева! – тут же рядом появилась Эльза Михайловна. – Прекратить истерику! Характер свой перед любовником показывать будешь! Немедленно возьми себя в руки! Мало мне этого… – она раздраженно кивнула на тело Лены, – так еще ты будешь из себя оскорбленную невинность строить…
Это было последней каплей. Человек только что умер ужасной смертью, и ни у кого не нашлось не то что доброго, а хотя
– Фашистка, – с ненавистью прошипела Тина, – Эльза Кох! Тебя бы саму так подвесить – вот все обрадуются!
– Что-о? – Эльза стала похожа на свою знаменитую тезку, очевидно, та именно с таким лицом отдавала приказ сдирать с людей кожу живьем. – Ты за это ответишь! – Она занесла руку для пощечины, и Тина поклялась мысленно, как только рука окажется рядом с лицом, впиться в нее зубами, а там будь что будет.
Но в это время поднятую руку Эльзы перехватил Рубен Романович. Он сжал сильно, и было видно, как Эльза морщится от боли.
– Не мешайте работать, – сказал он, – отойдите в сторонку.
И отодвинул ее от Тины.
– Потом поговорим, – сказал он, – ты пока успокойся.
Он сморгнул и отвернулся от Тины, как будто разом утратил к ней всякий интерес. Зато Эльза поглядела с такой ненавистью, что едва не прожгла дыру на коллекционном платье многообещающего дизайнера, как выражались журналисты. Впрочем, презентация провалилась, и на месте богатого папы Тина ни за что не дала бы больше денег своему сыну. Тина отступила в сторону и тут же попала в крепкие руки Сержа.
– Ничего, детка, – шепнул он, – ничего, все прошло…
Серж! Неужели это он установил смертельную ловушку для Лены? Она подозревала его в смерти Алисы, видела, как он вынул из ее сумочки флакон духов, и болтала об этом направо и налево. Он всюду вхож, вертится везде, всех знает, все к нему привыкли… И Мухин что-то видел, возможно, он хотел поговорить с Тиной, чтобы предупредить ее… А Серж Мухина хорошо знал, он сам говорил. Но как же тогда Леонид со своими ботинками?
Тут Тина осознала, что Серж аккуратными движениями убирает с ее лица макияж.
«Не верю, – подумала она, закрыв глаза, – так не бывает, чтобы человек с такими руками был способен на убийство. Я не могу в это поверить…»
Через некоторое время Тина спустилась по лестнице, вышла на улицу.
Присутствовавшая на показе публика уже разъехалась, но перед крыльцом еще крутились несколько репортеров, надеявшихся сфотографировать кого-то из участников трагедии. При появлении Тины они защелкали фотокамерами.
Тина отвернулась, подняв воротник плаща, и прибавила шагу. Ее машина была припаркована в двух кварталах, но она не успела до нее дойти: рядом с ней притормозил черный «Ровер», дверца распахнулась,
– Садись, принцесса!
– Дядя Бо! – обрадовалась Тина. – Ты как здесь оказался?
– Что – так и будем разговаривать через дверь? Садись, садись!
– Но как же моя машина…
– Не волнуйся, ее подгонят. У меня есть доверенный человек. А мы сейчас поедем ко мне, я же вижу, что тебе нужна помощь. Что неудивительно. Представляю, что ты сейчас пережила!
– Все-таки, дядя Бо, как ты тут оказался? – повторила Тина свой вопрос, устроившись рядом со стариком на переднем сиденье.
– У меня много клиентов в модной индустрии, – уклончиво ответил тот, отъезжая от тротуара. – Много клиентов и много источников информации. Но разговор сейчас не обо мне, разговор о тебе… ты очень неважно выглядишь, принцесса!
– Гораздо лучше, чем Лена Сумягина! – отозвалась Тина, откинувшись на спинку сиденья и полуприкрыв глаза.
Рядом с дядей Бо она сразу почувствовала себя гораздо спокойнее, увереннее.
– Раз ты можешь шутить – дело не так уж плохо!
Через двадцать минут они стояли перед дверью его квартиры.
Дядя Бо достал связку ключей, открыл сначала первую дверь, маскировочную, потом вторую, швейцарскую.
В прихожей их уже поджидал Ришелье.
Приветственно мурлыкнув, кот потерся сперва о ноги хозяина, потом о Тинины. При этом на ее джинсах остались белые волоски.
– Линяет, – озабоченно проговорил дядя Бо. – Вроде и витамины ему даю, и свежую травку, и питание покупаю самое лучшее… надо будет показать его ветеринару!
Он помог Тине снять плащ, проводил ее в гостиную.
– Подожди минутку, принцесса! Сейчас я сварю кофе…
Квартиру наполнил божественный аромат свежесмолотых кофейных зерен.
Тина, как всегда, забралась в кресло с ногами, свернулась в нем клубочком. На столике перед ней стояли старинные фарфоровые часы. Вспомнив свое любимое детское развлечение, она протянула к ним руку, повернула тайную пружинку.
Часы пробили семь раз, и ворота замка распахнулись.
Первым из них выехал всадник, фарфоровый рыцарь в позолоченном шлеме с опущенным забралом, за ним вышел, опираясь на палку, сгорбленный монах в коричневом плаще с капюшоном, следом за монахом – купец на сером ослике в нарядной сбруе…
Это шествие, которое так радовало Тину в детстве, сегодня не вызывало у нее ничего, кроме тревоги и безысходности. Фарфоровые человечки неторопливо двигались по кругу, чтобы снова скрыться во мраке замка.
Они двигались по раз и навсегда заведенному маршруту, не в силах ни на йоту от него уклониться, и чувствовали за спиной присутствие замыкающего шествие зловещего персонажа.
Не так ли и люди идут по своей жизненной колее, воображая себя свободными, независимыми? А на деле они – рабы судьбы, рабы неумолимых обстоятельств, рабы чьей-то злой воли… и точно так же, как эти игрушечные фигурки, они чувствуют за спиной неумолимо настигающую их смерть.