Вероломство
Шрифт:
Жан-Поль был ее единственным сыном — ее «капризом», как она называла его, появившимся на свет потому, что ей вдруг очень захотелось иметь ребенка. Кто его отец, она не говорила, поскольку презирала социальные конвенции вроде замужества и моногамии. Вторая мировая война ее несколько отрезвила, но Гизела сумела сохранить жажду жизни. Когда Жану-Полю исполнилось шестнадцать лет и он пожелал жить самостоятельно, она искренне обрадовалась. Ее сын стал профессиональным автогонщиком, обладателем Гран-При. Это ее не огорчало и не радовало, поскольку Жан-Поль не признавал ее матерью. Она поселилась
Томас часто спрашивал себя, знала ли Гизела, что Жан-Поль развлекается под личиной Кота? Не это ли разочарование толкнуло ее на самоубийство? Или она не смогла примириться с потерей Камней Юпитера?
Однако все эти вопросы не относились к разряду тех, что можно задать гостю, а посему Томас любезно сделал вид, будто не узнает сына покойной приятельницы, а ныне вора в бегах. Очевидно, он или покинул Францию без украденных драгоценностей, или успел промотать добычу. Годы, проведенные в Иностранном Легионе, ожесточили его. Хотя ему было всего двадцать восемь, вокруг глаз легли глубокие морщины, а огрубевшая кожа делала его много старше. Но он был крепок и мускулист — сказывалась постоянная тренировка. Интересно, подумал Томас, увиваются ли вокруг него женщины, как прежде, или они узнают в Жане-Поле Жераре человека, много повидавшего и испытавшего, которому практически нечего терять? Во время разговора он сообщил, что уволился из легиона и приехал во Вьетнам, потому что здесь его знание французского и армейская выучка могут пригодиться, как ни в одном другом месте.
Томас подумал, что выбор француза пал на Индокитай еще и потому, что здесь развернула свою деятельность компания «Вайтейкер и Рид».
— Вам нравится убивать людей? — спросил Томас.
В ответ на него посмотрели влажные глаза Гизелы на обветренном лице Жерара:
— Нет, просто я хочу выжить.
Стивен был смущен резким вопросом отца, но остаток вечера Томас вел себя вполне корректно. Он понял, что молодые мужчины прониклись друг к другу симпатией. Ну так что ж? Четыре года, проведенные и Иностранном Легионе, — это достаточное наказание за любые грехи.
Через неделю в Сайгон прилетела Абигейл Рид. Томас разнервничался при мысли о том, что произойдет, если она случайно столкнется с Жераром. Хватит того, что Томасу придется самому встретиться с ней и посмотреть прямо в глаза.
— Ты меня обманула, — заявил он ей с упреком. — Бенджамин не просил у тебя развода.
Она закурила сигарету и выдохнула дым в стиле Бетт Дэвис.
— Но это не означает, что он этого не хочет, уверяю тебя. Просто он трус. Томас, ну перестань сердиться. Когда еще у тебя появилась бы возможность быть соблазненным женщиной на двадцать лет моложе тебя? Она улыбнулась, совершенно не чувствуя за собой вины. — Ты должен быть мне благодарен.
Что мог возразить Томас? Он знал Абигейл всю жизнь и обязан был понять, что она изо всех сил борется со скукой, что у нее особые представления о чести и порядочности. Он должен был отдавать отчет, во что ввязывается, ложась с ней в постель, а если не сообразил это, то он еще больший болван, чем думал.
— Надеюсь, — сказал он, — что ты не расскажешь Бенджамину о нашей глупости.
Она отмахнула сигаретный дым.
— Не волнуйся, он ничего не узнает. Хотя, — добавила она с упреком, — я не считаю это глупостью, Томас. То, что мы совершили, называется...
— Я знаю, как это называется, — оборвал он, не позволив ей произнести намеренную грубость. — Ты ведешь себя точно гадкая девочка десяти лет. Зачем ты вернулась в Сайгон?
— По той же причине, по какой прилетала сюда в прошлый раз: своими глазами посмотреть, что делает Бенджамин с моими деньгами. Не будь назойливым, Томас. Я сыта тобой по горло.
— Возвращайся в Бостон.
Она погасила окурок.
— Только когда сочту нужным.
Наутро после первого визита Жан-Поль опять пришел в квартиру Томаса Блэкберна. Томас предложил выпивку на выбор, но молодой француз явился не за этим. Он открыл папку и разложил на кухонном столе шесть черно-белых фотографий.
— Как видите, я не вчера прибыл в Сайгон, — сказал Жан-Поль.
— Вижу.
На фотографиях были Абигейл и Томас во время своей короткой, изнурительной связи. За ужином в ресторане, прогуливающиеся за ручку по бульвару Нгуен-Хуэ, целующиеся в аэропорту и одна, самая компрометирующая, — на ней Абигейл снимала блузку в то время, как Томас открывал дверь в свою квартиру.
— Не замечали меня? — спросил Жан-Поль, довольный собою.
— Никогда. Вы изменили внешность?
— Я был с бородой. А вообще за последние годы я научился сливаться с окружающей обстановкой.
— Надо полагать, — спокойно сказал Томас. — Однако для чего все это?
Лицо Жана-Поля стало серьезным.
— Мне нужны Камни Юпитера.
— Вы думаете, что они у меня?
— Нет, — он показал взглядом на фото Абигейл с голой грудью. — У нее.
Против этого Томас не мог ничего возразить: мало того, они с Абигейл никогда не обсуждали эту тему. Каждый раз, как Томас пытался перевести разговор на Кота, Гизелу и Камни Юпитера, Абигейл уклонялась, увиливала или просто отмалчивалась. А Томас был до глупости деликатен и не настаивал.
— А если она не согласится отдать Камни Юпитера, — сказал Томас, — то вы, надо полагать, покажете эти фотографии Бенджамину?
— Совершенно верно. Но это только начало. В голову приходит немало людей, заинтересованных в компромате на Томаса Блэкберна, к примеру, из администрации президента Кеннеди, посольские служащие, и может быть, даже сам президент.
— Вы хотите, чтобы я оказал давление на Абигейл?
— Мне надо получить Камни Юпитера любой ценой, месье Блэкберн, — холодно проговорил Жан-Поль.
Томас отодвинул фотографии.
— Если бы вы пришли ко мне как сын Гизелы, может быть, я помог бы вам. А теперь нет.
— В смелости вам не отказать, — горько усмехнулся Жерар. — Понятно, почему вы связались с Абигейл. А мне нужно лишь одно — Камни Юпитера, принадлежащие моей матери.
— Тогда ступайте к Абигейл.
Жан-Поль привалился к спинке стула и стал едва различим в сумерках удушливого рассвета.
— Я уже был у нее.
Естественно. Томас не удивился. Но Абигейл не приходила к нему за помощью.