Вероломство
Шрифт:
Оставив Май с Жаном-Полем, Джед поспешил к ним на помощь. Он прежде всего вытащил в безопасное место Томаса Блэкберна, затем помог выйти на берег Квентину и Ребекке.
Оказалось, что Квентин сильно ударился головой о камень, но держался он молодцом.
Состояние Томаса и Май было гораздо хуже.
— Джед... — сказала Ребекка, покусывая губы. Она боялась спросить прямо.
Джед понял без слов.
— Он жив.
— Мы должны скорее отогреть их, — сказала Ребекка.
Джед угрюмо кивнул. Достав из кармана складной нож, он перерезал веревки и посмотрел на Квентина.
— Боюсь, он нам не помощник. Ты сможешь донести Май?
Ребекка
Не сказав ни слова, Квентин взял у Джеда нож и полез на камень, где был Жан-Поль и Май. Джед взвалил Томаса на плечи и, прежде чем двинуться с места, проверил, насколько устойчиво он держится на ногах.
— Ребби, я скоро вернусь за тобой.
Она усмехнулась и с выражением муки на лице медленно поднялась и сказала:
— Покуда я еще умею ходить, никому не позволю нести меня, даже тебе, Джед Слоан! — Со слабой улыбкой она добавила: — Прошу, иди, не жди меня.
Квентин позвонил в полицию и вызвал скорую помощь. Он же нашел одеяла, пока Джед и Ребекка снимали с Май и с Томаса изодранную, набрякшую одежду. Первым делом их укутали в одеяла, оставив порезы и синяки на потом. Джед держал на руках находившуюся без сознания Май и старался отогреть ее теплом своего дыхания.
— Ничего не должно измениться, Джед, — сказал Квентин. — Ей не надо знать, кто ее настоящий отец.
— Нет, я не могу скрывать правду. Только сначала надо вернуть ее к жизни. Теперь... Теперь нет причин хранить тайну.
— Я не буду пытаться забрать ее у тебя.
— Вот и хорошо, поскольку я все равно не позволил бы тебе сделать это.
— Но... Но я хотел бы иногда видеться с ней, Джед. Больше ничего. Ведь она — дочь моего кузена, верно? — Квентин посмотрел на Май. — Она поправится, вот увидишь.
Прежде чем идти в дом, Ребекка задержалась и подошла к Жану-Полю Жерару, но тот прогнал ее.
— Со мной все в порядке. Позаботься о Томасе.
Однако она не могла сделать для деда больше, чем уже сделали Квентин и Джед. Поэтому она взяла одеяло и аптечку и вновь пошла на берег. Чтобы снять боль в ребрах, она приняла аспирин. На первое время достаточно.
Дождь перестал, и прилив уже начал отступать. Ребекка подошла к черному камню, где остался Жан-Поль.
Его там не было.
Ребекка огляделась по сторонам, осмотрела ближайшие валуны, но нигде не было никаких признаков присутствия француза. Мог ли он уйти далеко в его состоянии? Расстроившись, она возвратилась в дом; о том, что Жан-Поль утонул, не хотелось думать. Не таков он, чтобы так просто сдаваться: вся его жизнь прошла в вечной борьбе со смертью;
У особняка стояли машины полиции и скорой помощи. Ребекка возмутилась, когда Джед попросил медиков заняться ею, но те не приняли никаких возражений, положили ее на носилки и погрузили в машину, и только тогда Ребекка заметила отсутствие пикапа на том месте, где Жан-Поль припарковал его.
Она улыбнулась. Отчаянный француз украл у нее грузовичок.
ГЛАВА 39
Небо восхищало бесподобной средиземноморской синевой, сад, окружавший каменный сельский дом,был в полном цвету и являл собой буйство розового, желтого и красного. Абигейл, выйдя на террасу, наслаждалась ароматом.
Джед Слоан и Ребекка Блэкберн выпутались из этой истории невредимыми. Они всегда выйдут сухими из воды.
У Абигейл брезжил план, согласно которому она могла бы во всем обвинить своего покойного телохранителя-вьетнамца, даже свой приказ связать Май и Томаса. Я должна была так поступить, иначе он убил бы меня!
Да уж, подумала она, легенда нуждается в доработке, но некоторые перспективы имеются.
Тем временем она всерьез рассматривала то, что заготовила на крайний случай. Тридцать лет назад — когда она распрощалась с маской Кота — Абигейл открыла для себя счет в швейцарском банке и приобрела шале в Альпах, причем на вымышленное имя. Удалившись туда, она забудет обо всем: о Бостоне, компании «Вайтейкер и Рид», о Квентине. В свои шестьдесят она начнет совершенно новую жизнь. Это будет непросто. И Томас Блэкберн наконец-то признает, что и ей приходилось страдать. Впрочем, у него не будет возможности высказать ей это.
Абигейл планировала отбыть в Швейцарию во второй половине дня.
Но прежде надо кое-что сделать в саду.
Розовые шипы кололись даже сквозь рукава и перчатки. Но вот Абигейл нащупала края высокого терракотового горшка. Он был очень тяжел. Ей даже пришлось катить его до террасы по земле.
В нем кремированные останки моих дорогих любимцев: собак и кошек, что когда-то жили в этом доме, объясняла она работавшим у не есадовникам. Пусть урна стоит на своем месте. Садовники почтительно исполняли указание. Их забавляли чудачества хозяйки.
Пластиковая крышка была плотно закрыта, даже не растрескалась. Она сняла ее, брезгливо поморщилась, поскольку пришлось смахнуть слой мертвых насекомых и всякой прели. Верхняя половина горшка была набита винными пробками. Абигейл начала нетерпеливо извлекать их. Нет, жизнь ее определенно не скучна!
Наконец пальцы коснулись знакомой мягкости кожаных сумочек и футляра, завернутых в полиэтиленовый мешок. Она положила их в урну в 1959 году и с тех пор до них не дотрагивалась.
Она извлекла их один за другим: сокровища, похищенные Котом. Бриллианты, жемчуг, изумруды, золото, серебро высшей пробы — ювелирные украшения уникальной ценности. Здесь было даже изделие Арт Деко, интереснейший браслет-змейка, очень ей полюбившийся еще во время учебы в колледже Радклифф. Он принадлежал подруге Абигейл из Сент-Луиса, которая до сих пор безутешна из-за потери.
Но ничего из этих драгоценностей даже не приближалось к несравненным Камням Юпитера.
Если бы Абигейл знала, что Там свистнула их столько лет назад, то она не стала бы ждать до 1975 года, чтобы разделаться с маленькой поганкой.