Вероника: проект «Горгона»
Шрифт:
– Я же вам ничего плохого не сделала! – тихо произносит она.
Не отвечая, мужчина нажимает кнопку на столе. В дверях снова появляется солдат.
– Отвезите госпожу Мейер домой!
– Есть!
– Идите, госпожа Мейер, я вас больше не задерживаю.
– Но… – пытается возразить Вероника, поднимаясь со стула, но присутствие солдата ее смущает.
– Домой! – произносит он жестче.
– До свидания, – робко бормочет девушка и нехотя поворачивается к двери.
– Всего вам доброго! – с фальшивой услужливостью говорит он ей вслед.
По дороге к машине и в самой машине Веронике очень
– Не плачь, а то будут обижать снова и снова!
Солдат, который везет ее, угрюм и неразговорчив. Оказавшись на знакомых городских улицах, девушка просит его остановить автомобиль и выпустить ее, но в ответ звучит строгое:
– Не положено!
– Мне здесь душно!
– Не положено!
Он высаживает ее метров за двести от ее дома, и не трогается с места, пока ее фигура не скрывается за калиткой.
В гостиной дома Веронику встречает Алекс. Он, конечно, замечает подавленность дочери.
– Тяжелый день, много занятий, – отвечает она на его вопрос о том, что случилось.
– Сегодня суббота!
– И что? Я веду чертов патриотический кружок, ты не забыл?
– Это там ты научилась так врать? – строго произносит он. – Мне, Птичка, абсолютно все равно, где ты сейчас шаталась, и что тебя утомило, но лжи я не терплю! За свои девятнадцать лет ты могла бы усвоить это правило и не врать!
Девушка надолго задерживает на нем усталый и печальный взгляд, словно замерев в одной позе. Плакать уже не хочется – хочется биться головой о стену, лишь бы забыть весь этот день. Вздохнув, она поднимается к себе – в свой микромир, где никто не станет ее беспокоить.
Она долго лежит на кровати без движения, и встает только, когда становится совсем темно. Луна в первой четверти, похожая на большой кусок сыра, светит почти так же ярко, как в полнолуние. Ночь прохладна, но воздух настолько прозрачен, любой сочтет за счастье подышать им. Вероника открывает окно. Однако, одетая только в нижнее белье и пеньюар, она мгновенно чувствует холодное дыхание осени. В ее комнате почти вровень с подоконником перед окном стоит столик, за которым она обычно читает или пишет письма. Сейчас же, закутавшись в теплый плед, Вероника забирается на этот столик, и удобно устраивается у самого окна. Ночь ее успокаивает и опьяняет, а лунный свет восстанавливает потраченные за день силы.
Глава 9
Утром в комнате прохладно, потому что окно было открыто до глубокой ночи. Будит девушку спор отца и горничной за дверью. Луиза жалуется на Веронику, а Алекс уговаривает ее не обижаться на капризы его дочери. Она поворачивается спиной к двери и с головой закрывается одеялом. С горничной у нее всегда были проблемы. Девушка просто не переносит ее. Эта ненависть иррациональна, необъяснима. Однако Александр всегда защищает Луизу, отчасти для того, чтобы позлить дочь. Его истинная природа точно такая же, как у Вероники. И, равно как и ей, ему нужны те силы, которые человек теряет из-за страха, обиды или душевных страданий. Поэтому он использует конфликт дочери и горничной в своих целях: на словах он всячески заступается за Луизу, чем выводит дочь из себя, потом девушка вымещает
Вот разговор удаляется. Видимо, Алекс с горничной решили спуститься вниз. Еще около часа требуется девушке, чтобы убедить себя встать с постели. Она долго крутится полуодетой у зеркала, рассматривая свою фигуру. Временами она критически морщится, если обнаруживает какой-нибудь недостаток. Многие могли бы сказать, что ее фигура безупречна, но она сама никогда бы с этим не согласилась. Сейчас девушка обнаружила, что ее талия недостаточно тонкая, а грудь недостаточно высокая, и что это ее невероятно уродует.
Сегодня во второй половине дня ей предстоит съемка для календаря, а вот с утра спешить некуда. Вероника, не торопясь, одевается и спускается выпить кофе. Она уже давно не ест то, что готовит Луиза, и даже кофе варит себе сама. Собственно, на кофе ее кулинарные способности заканчиваются. Питаться девушке с такими принципами приходится где попало: вчера перед сеансом она обедала у друзей, а сегодня надеется, что сможет перехватить что-нибудь на съемках.
– Опять не завтракаешь? – произносит Александр, следя за ней взглядом, когда она садится рядом с ним с чашкой кофе в руках.
– Я не могу есть то, что оно готовит, – отвечает дочь.
– Оно – это Луиза? Хочешь, я тебе что-нибудь приготовлю?
– Хочу, а с чего вдруг такая забота?
Мужчина встает, наклонившись, целует ее голову.
– У меня сегодня просто хорошее настроение. – Говорит он и добавляет: – Только не обижайся, если яичница подгорит. – Алекс удаляется на кухню, а Вероника через открытую дверь наблюдает за его действиями. Вот он, наконец, возвращается и ставит перед девушкой тарелку. – Пожалуйста!
– Ура! Теперь я не умру с голода. Спасибо.
– Только не рассчитывай, что я буду готовить тебе каждый день, я не кухарка.
– Я когда-нибудь сама научусь готовить. Думаю, если ты смог пожарить яичницу, то и у меня получится.
Он ласково улыбается ей и становится совсем не похожим на того жестокого монстра, каким его знают на службе. Сейчас никто бы не посмел обвинить его в бесчувственности.
После завтрака Вероника отправляется на прогулку по городу, навещает одну из немногих своих подруг и вместе с ней к пяти часам идет на съемку. В павильоне ее встречает Амалия фон Хоберг.
– Вера, здравствуй! – Энергично подбежав к ним с папкой в руках, произносит она. – А кто это с тобой?
– Это Агата, моя подруга.
– Ей придется уйти! – Безаппеляционно заявляет Амалия.
Извинившись перед подругой, Вероника прощается с ней и следует за фон Хоберг, которая, не обращая на нее внимания, раздает распоряжения:
– Кто красил ноябрь?! – возмущается она, столкнувшись с девушкой в романтичном свободном пальто и берете. – Она бледная! Перекрасьте! Мне нужен цвет! Цвет! Понимаете?! – Амалия уже говорит, обращаясь сразу ко всем: – Мы не экономим на качестве, не производим дешевые вещи! Этот календарь – собрание двенадцати жемчужин коллекции следующего года. И эти жемчужины должны блистать! Я требую от всех максимальной отдачи, и если вы на нее не способны – ищите другую работу!