Вершители свободы
Шрифт:
Антри, вступив в свою какую-то игру, подтрунивая кузена, в тон спросила:
– Так ты расскажешь нам, что произошло тогда во время грозы?
– А что ты хочешь узнать от меня?!
– дико выкрикнул Дин.
– Что?! Узнать, как человека лишают детства, всего человеческого! Тебе интересно, как умирает надежда?! Или как ребенок теряет внутри себя добро и плетется стопами по тонкой красной нити, которую хозяйка-смерть уготовила ему от рождения?.. Тебе меня не понять. Изнеженная принцесса, ты всю жизнь прожила в своем замке с тысячами слуг, вытирающими тебе сопли, чуть произойди что.
Однозначно, у Дина "сорвало крышу" и нервы, которые так долго мучили его изнутри, превращая любое проявление людских качеств в агрессию, разрывали душу на кусочки.
– Как все прозаично...
– криво усмехнулась Антри и дрожащими пальцами достала с портсигара дорогую сигарету. Было ясно, что игру в заносчивую барышню она уже покинула и теперь возвращалась медленно к истокам того, о чем Дин так нервно прорычал - к истокам своего происхождения.
– Принцесса, которая всю жизнь обволакивалась розовыми простынями и ела из платиновых тарелок, хочет заставить говорить парня из черных переулков о том, что совершенно ей не известно. Только парень и не имеет никакого представления, что эта принцесса в два года лишилась родителей и с самого детства
Антри затушила сигарету медленно, надавливая пальцами на основу, и тем самым раздавливая пепел. Те же маски удивленности, но теперь проницательно сверлили взглядом иного повествователя.
– Я родилась поздней осенней ночью, когда листья уже опали, и мир стоял у подножья зимы. Милай утопал в междоусобных столкновениях. Еще крепкий, но уже зрелый мужчина, Мортимер Милайский пытался удержать власть, которая после его смерти должна перейти по праву рождения единственному сыну, кронпринцу и моему отцу. Столица-замок моего острова находилась в осаде четвертый месяц. Еды катастрофически не хватало, воды тоже. Люди умирали на улицах, а тех, кто мог еще сражаться, отправляли на передовую. В покоях королевы, моей бабушки, которая покинула мир за год до этих событий, находилось трое человек. Мама, последняя городская акушерка и внештатный первый советник короля, магистр стихи молний Маки. Все ожидали моего рождения, которое длилось трое суток. Трое суток я и моя мать боролись за жизни. Из последних сил меня вытащили из материнского лона, но бедная женщина, не выдержав этой схватки за жизнь, скоропостижно скончалась. Дедушка и отец в то время находились на фронте, и лишь через три дня дошла весть, отправленная магистром Маки, о смерти матери и рождении принцессы Милайской ди Луссиенты II, названной в честь покойной бабушки Антрианой. Родственники прибыли после того, как мне исполнился месяц. Войска короля Милайского одержали победу над сепаратистами, и его присутствие вместе с кронпринцем на фронте больше не требовалось. Отец впал в глубокое отчаяние, убедившись, что весть о смерти его жены правдива, всеми силами до этого надеясь, что это враги специально дезинформировали его. Около года он где-то пропадал в поисках виноватого, сражался "с самим собой", ничего так и не изменив, вернулся обратно в Замок Милая. Назревала новая война. Города востока и юга острова вновь подвергли сомнению власть Мортимера Милайского, ссылаясь на то, что род его вымирает, и в случае смерти последних мужчин в роду останется лишь годовалая девчонка. Слухи о помутившемся рассудке папы быстро просочились во все слои общества, и это только подливало масло в огонь. Когда две армии столкнулись между собой, отец, как маршал армии, возглавил операцию и, как истинный воин, пал в бою. Вспоминая те горькие события, позже дедушка всегда соглашался со здравой мыслью о том, что смерть отца была лишь вопросом времени: смерть жены была фатальным ударом для его разума. Смирившись с потерей отпрыска, Мортимер понял, что его единственная надежда - внучка, в глазах которой он увидел взгляд самого Милая! В скором времени очередное восстание было придушено, и все стало налаживаться. Можно было подумать, что на этом и заканчивается не очень добрая, но поучительная сказка. Только конец был совершенно другим и пришел он гораздо позже...
Закурив третью по счету сигарету, принцесса, рассказывая в своей цинично-реалистичной манере, заинтриговала не только меня, но и Дина, который за время рассказа вновь вернулся на свое место и внимал рассказу Антри.
– И что же было дальше?
– не выдержал я гробового молчания.
– Дальше... дальше и был настоящий конец. Когда мне исполнилось пять, восстания вспыхнули с новой силой. Это сейчас я понимаю, что виною им были "друзья престола" вроде Венеция, но тогда для меня слово "война" ассоциировалось лишь с ужасом, творившемся вокруг, и больше ничего те события не значили. Тинор, ты же помнишь ту забавную историю Салеша, когда якобы я впервые открыла свои силы. Но на самом деле мои способности проявились совершенно при других обстоятельствах.... Дело было лютой зимой, когда вековой камень замка покрывали узоры злого льда. Я сидела у камина в небольшой комнате рядом с дедушкой. Охрана короля заставила нас спрятаться именно сюда, поскольку очередная осада Замка Милая могла оказаться фатальной для королевской семьи. Мои ноги сводили судороги от холода, руки дрожали. Дедушка снял с себя меховую накидку и окутал меня ею. Но ему тоже было холодно. Я посмотрела на дверь - меня она устрашала. Воображение рисовало множество демонов холода, которые рвутся в нашу маленькую комнату, где горит камин, жаждя схватить меня и Мортимера. Демоны холода были в то же время и ангелами света, которые, как я представляла, схватят злых врагов за толстые ноги и утащат на суд к триждысветлому Создателю. Но, к сожалению, на мой внутренний зов откликнулись никак не ангелы. Сначала мы услышали шум, затем крики стражников. Не знаю, сколько человек нас охраняло, пятьдесят, а может шестьдесят. Знаю, что было много, но все они тогда погибли от рук "демонов холода". Дедушка схватил меч и приказал мне спрятаться в проеме стене, куда мог пролезть лишь ребенок. Дверь с треском вылетела. Пятеро мужчин двухметрового роста, облаченные в темные маски, накинулись на дедушку. Один из них увидел меня и, пронзив своим черным, как дьявол, взглядом, накинулся на меня со своим широким мечом. Схватив за плечо, он вытащил меня из проема, и я видела, как лезвие со скоростью звука движется к моей плоти. Мне было страшно. Но страх исчез, когда я услышала крик дедушки, которого ранили в колено, и во мне поднялась какая-то неведомая сила. Последовавшие события произошли за считанные секунды, но я отчетливо помнила каждое свое движение: своей маленькой ручкой я схватила убийцу за правую ногу и затем пустила свою первую в жизни цепь из молний, которая в мгновение ока попала в каждого из убийц. Видимо, тот-который-напал-на-меня, провел магию через себя и выжил. Другие же сгорели заживо. В слезах я подбежала к раненному дедушке, который в это время вытащил со своей ноги роковой кинжал,
– Принцесса вновь закурила.
– С тех пор прошло чуть больше двух десятков лет. Я стала настоящей кронпринцессой, будущей королевой Милая, в чьей власти ни смеет усомниться ни один преданный престолу милаец. Я повидала больше зла, чем обычный человек, научилась покорять стихию, но тот ключевой момент биографии открыл всю цену жизни. Тогда я поняла, что не все так просто, как кажется на первый взгляд, и что за "свое" надо бороться...
Я опустил голову, а когда понял, увидел, что выражение лица кузена вытянулось. Он больше не смотрел на принцессу свысока, но и в этом взгляде была крупинка обиды и страха, который остался у него с детства.
– Говоришь, ты оставила на спине того мужчины огромный рубец, - меланхолично вторил эхом Дин.
– Такой же?
Парень, на удивление спокойно, встал с дивана и затем приподнял до шеи ту самую рубаху, которую я сегодня прикупил. Он повернулся спиной, и мы ужаснулись: от шеи до поясницы тянулся ожог-рубец. Именно такой я представил себя во время рассказа Антри. Но как Дин связан с тем убийцей? Мой вопрос эхом слетел с уст Антри.
– Я оставила точь-в-точь такой же рубец на спине того мужчины. Что это значит?
– озадачено оживилась Антри и резко потушила сигарету.
– Вот и сбылось. Отец говорил, что я тебя встречу, - с иронично-кривой улыбкой промолвил Дин.
– Вам еще интересно, как я познакомился с Радзиром?
Окунувшись в мир своих личных воспоминаний, Дину уже не было важно наше согласие или какие-либо другие желания. Внутренняя боль прошлого, оживленная рассказом Антри, требовала быть озвученной, ибо душа этого человека так и продолжала бы метаться грешными стезями темных миров.
– Мой отец был Прислужником. Да, именно тем Прислужником, которые заключают сделку с демоном и потом выполняют его приказы. Со своим демоном отец познакомился, когда ему стукнуло шестнадцать. И как только он понял, что уже не может жить без той энергии, которую даруют ему темные силы, он ушел из Замка Духов, начиная свой черный путь. По приказу своего демона он совершал убийство за убийством, пытал людей, одним словом - творил зло. Так продолжалось десяток лет. Себя он нашел в небольшом городишке в землях наемников. Обычно там собирались такие же, как он. Это был плодотворный источник заказов на самые бесчеловечные миссии, что, естественно, предполагало бесконечную подпитку его демонического начала. За ревностное исполнение дел демон наделял своего Прислужника неограниченной силой, в дальнейшем его мастерство в этом ремесле было вознаграждено даром, который не позволял убить этого мужчину как простого человека. Это продолжалось до тех пор, пока не случилось одно событие, еще до моего рождения...
– Я слушал и удивлялся тому, что Дин может так долго вести монолог, который проливал свет на тонкие ниточки, связывающие все фрагменты в общую картину.
– Его наняли убить короля. Короля Милая. Поначалу выполнение дела шло гладко, и казалось, что и в этот раз он выполнит задание исключительно идеально. Но надо же случится такой нелепости: очередной триумф сорвала... маленькая девочка, и не просто сорвала, а, обороняясь, выжгла ему спину, оставив на веки след позора. Тогда демон внутри него телепортировал обожженного отца в наш дом, где тот еще долго приходил в себя...
Потом отца постигла еще одна неудача - родился я. Моей матерью была женщина из приличной семьи, которую отец совратил. Девять месяцев беременности она скрывалась в родовом поместье, а через пару дней после моего рождения демон дал знать отцу, где находиться его новорожденный сын. Вся семья матери была убита Прислужником. Я никогда так и не узнаю, какой была моя мать... Меня он забрал с собой. Демон хотел воспитать сына своего верного слуги, поскольку в случае заключения контракта с демоном, этот ребенок получил бы еще больше силы. Вот в этом то и оказалась главная неудача отца в отношении надежд, возложенных на своего юного отпрыска. Про все это и больше отец рассказывал, когда напивался, а это случалось довольно-таки часто. Когда он лютовал, я убегал и прятался на крышах домов, чтобы не видеть, как остатки отцовского разума рассыпаются вдребезги. Бывало, что он приводил домой проституток, и каждый раз у меня в душе что-то обрывалось. Это происходило до тех пор, пока во мне умерло все людское...
Дин остановился на этой знаменательной реплике, словно заставляя нас додумать его фразу до конца. Правда, ожидать нам оставалось немного. Дин сглотнул и затем продолжил рассказывать.
– Это случилось, когда был мой тринадцатый год рождения. Отец в очередной раз пришел пьян и зол на мир. В последнее время демон внутри него заставлял слишком много работать и оставлял все меньше времени на разврат и разгульный способ жизнь. Ко всем этим "неудобствам" отца начали мучить жуткие резкие боли в голове. В тот вечер они особо доставали его. Сначала отец метался по дому, словно подстреленный на охоте боров, и меня, даже забавляло, как он орет сама на себя, хватаясь за голову и выдергивая уже поредевшие за последние десять лет волосы. Но затем произошло что-то странное: то ли демон его наказал, то ли сам отец решил в приступе гнева разделаться со своим вечным контролером, я не знаю. Но тогда сын Ингара окончательно сошел с ума. Единственное, чего он желал - крови. И я стал его первой жертвой. Я пытался сбежать, но его цепкие руки схватили меня за шиворот, содрали рубаху и...
– Хватит!
– закричала Антри.
– Дин, прошу, опустить подробности.
– Одним словом, это он оставил на мне этот шрам. Выжигая его, он наслаждался моей болью, рассказывая, что рубец на спине будет вечно напоминать, кто был моим отцом. Что рано или поздно я найду своего демона и стану таким же, как он.
– Я заметил, как кулак кузена все плотней сжимается, зубы стиснуты от злобы, а из под пышной длинной челкой, которая спадала прядями с опущенной головы, капали более чем скупые слезы.
– В тот момент я клялся Создателю, демонам и всем богам, что никогда не стану таким, каким был он. Никогда.