Вертихвостка
Шрифт:
– Почему бы вам куда-нибудь не сходить вдвоем и не познакомиться поближе? Тебе нет никакой необходимости проводить вечер со мной.
Дженнифер остановилась.
– Вы в самом деле не хотите, чтобы я осталась, тетя Элейн? Не знаю, прилично ли мне...
Элейн с отчаянием посмотрела на Чака.
– Чепуха, детка. Я привыкла быть одна. Кроме того, мне нужно кое-чем заняться... Дела, знаешь ли.
Чак пришел на помощь Элейн, накинув мягкий свитер на плечи Дженнифер.
– Обещаю не задерживать её допоздна, - улыбнулся он, разыгрывая роль почтительного
Элейн засияла от радости.
– Чудесно. Отправляйтесь.
Дженнифер, по-видимому, все ещё колебалась, и Элейн чуть ли не силой вытолкнула их за дверь.
– Вы правда ничего не имеете против?
– Нисколько. Желаю приятно провести время.
Дверь закрылась, и они остались вдвоем в сумерках. Чак тронул её за руку.
– У меня есть машина. Не то чтобы очень хорошая, но обычно доставляет меня туда, куда нужно.
Дженнифер нерешительно кивнула и зашагала рядом с ним по выложенной каменными плитами дорожке, ведущей на улицу. Чак открыл перед ней дверцу, и она проскользнула на переднее сиденье, придерживая одной рукой юбку. Он захлопнул дверцу и торопливо перепрыгнул через заржавевший борт машины с другой стороны. Дженнифер неподвижно сидела на некотором расстоянии от него, чопорно сложив руки на коленях. Чак завел мотор и посмотрел на нее.
– Ну, куда поедем? Что ты хотела бы посмотреть?
Девушка застенчиво улыбнулась.
– Ничего, если мы поедем на пляж?
Чак захлопал глазами.
– На пляж?
– Я никогда не видела океана.
Он глуповато ухмыльнулся.
– О, конечно, разумеется.
– Вы не возражаете?
– Ничуть.
Даже не пытаясь анализировать причину своих действий, может быть, потому, что давно отвык это делать, Чак миновал ближайший участок пляжа и проехал ещё несколько кварталов до менее посещаемой его части, где он раньше часто бывал в компании какой-нибудь смазливой девчонки. В продолжение всего короткого путешествия Дженнифер сидела спокойно, видимо, обратив все свое внимание на раскинувшиеся во все стороны роскошные особняки. Чак медленно затормозил в конце улицы, примыкающей к пляжу. Он заглушил мотор и потянулся к дверце с той стороны, где сидела Дженнифер единственной, которая открывалась. Девочка улыбнулась и вышла из машины. Он последовал за ней.
– Тебе лучше снять туфли, - посоветовал он.
– Шпильки не годятся для прогулок по пляжу.
Опершись о его руку, Дженнифер сбросила туфли, и Чак поразился, какой неожиданно крошечной она стала. Она была похожа на изящную игрушку, на статуэтку с осиной талией, в высшей степени женственная, и в тоже время больше девочка, чем женщина. Рядом с ней он чувствовал себя неуклюжим и неловким, но тем не менее уверенным в себе. Снимая ботинки и подворачивая брюки, он заметил, что его руки дрожат.
– Песок ещё мокрый после дождя, - пробормотал он, ведя её вниз к темнеющему пляжу. Дженнифер вздрогнула.
– Ой, а ведь холодно.
– Ну, вот и твой океан.
Она глубоко вздохнула, широко раскрыв глаза.
– Какой красивый! И какой огромный!
Чак усмехнулся и взял её
– Немножко не то, что пруд у тебя перед домом, правда?
– Боже мой, конечно, нет.
Они пошли вдоль кромки прибоя, и Чак посмотрел на мерцающие звезды.
– Тебе повезло, очень хороший вечер. Обычно небо здесь не такое чистое. Наверное, дожди скоро закончатся.
– Он снова взглянул на Дженнифер. Она не сводила глаз с блестящей поверхности океана.
– Нравится?
Дженнифер смущенно улыбнулась.
– Да. Просто потрясающе. Это так любезно с вашей стороны.
– С моей?
Кроха растерянно пожала плечами.
– Я имела в виду, привезти меня сюда. Мне кажется, меня вам навязали.
Чак почувствовал угрызения совести, вспомнив о деньгах, которые получил за минуту до того, как Дженнифер вошла в кабинет.
– Не говори чепуху, - неловко пробормотал он.
Девочка подняла глаза, робко улыбнулась, и сердце Чака вмиг оборвалось.
– Вы очень добры, Чак, - тихо сказала она, беря его под руку. Он откашлялся, чувствуя легкое головокружение.
– Расскажи о себе.
Дженнифер грустно вздохнула.
– В общем-то, рассказывать особенно нечего. До сих пор у меня была не слишком увлекательная жизнь. Ходила в школу в своем родном городишке, помогала матери по дому, училась в воскресной школе, много читала, сама сшила большинство своих нарядов - и все в таком духе.
Чак сочувственно улыбнулся.
– Ты права, звучит не очень-то захватывающе.
– Потому я и написала тете Элейн. Я просто не могла выносить мысль о том, что всю оставшуюся жизнь буду делать снова и снова одно и то же. Дженнифер подбросила ногой морскую ракушку.
– Мама придет в ярость, когда узнает настоящую причину моей поездки сюда. Но я надеюсь, что она все поймет и простит меня, если увидит, что я вполне могу жить самостоятельно и быть счастливой.
– Она быстро повернулась к нему.
– Тетя Элейн говорила вам, что я хочу остаться в Нью-Йорке?
Чак неопределенно кивнул.
– Что-то такое говорила.
Зеленые глаза Дженнифер возбужденно заблестели.
– Я хочу найти работу и жилье. Тетя Элейн сказала, что поможет мне. Она знает много всяких значительных людей и собирается меня с ними познакомить. Среди них даже есть знаменитости.
Чак нахмурился.
– Да, знаю. Кое-кого я встречал.
Девушка мечтательно вздохнула.
– Не могу поверить, что все это происходит со мной на самом деле. Только представьте себе, я в Нью-Йорке!
– Он может оказаться суровым городом.
Дженнифер взглянула на него.
– Я понимаю. Вы думаете, что я ещё недостаточно знаю жизнь, чтобы чего-то добиться. Я и правда мало знаю, но ведь я могу научиться. Мне поможет тетя Элейн, и ещё все те, с кем я познакомлюсь. Поэтому мне все равно, какую я найду работу, лишь бы она позволяла заводить новых друзей.
Чака обеспокоило направление, которое принимал разговор.
– Тебе не стоит волноваться по этому поводу.
– Почему?