Вертихвостка
Шрифт:
– Я хорошо плачу.
– Не сомневаюсь.
– Я рисую только обнаженную натуру... И мужчин и женщин.
Чак тихо засмеялся.
– Вот бы никогда не догадался.
Женщина улыбнулась, обольстительно прищурив глаза.
– Вера Варни. Адрес есть в справочнике.
Чак кивнул и двинулся прочь, осторожно обойдя двух молодых людей, которые занимались чем-то, что должно было означать танец. Он прошел в холл и направился на звуки смеха к одной из множества задних комнат на первом этаже дома. Маленький лысый человечек в полосатых шортах, с
– Поздравляю.
Человечек смущенно насупился.
– Я знаю, что она где-то здесь.
– Без сомнения.
Человечек нахмурил брови.
– Она не смеет водить меня за нос.
Чак отпустил его руку.
– Не принимай близко к сердцу.
Пьяный задумчиво посмотрел на трусики, потом снова на Чака.
– Ты случайно не видел мою жену? Я знаю, что она здесь.
– Нет, не имел такого удовольствия.
– Если увидишь, скажи, пожалуйста, что я её ищу.
– Непременно.
Человечек взмахнул трусиками.
– Они точно её. Она не смеет меня дурачить.
Пошатываясь, он побрел прочь, на ходу прихлебывая из бутылки, и ввалился в комнату, где танцующие встретили его громким взрывом восторженного смеха.
Проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж, Чак услышал какие-то странные звуки, напоминающие пение. Он остановился и посмотрел вверх. На лестничной площадке стояла женщина с обнаженной грудью и ничего не выражающим лицом. Она, закрыв глаза, танцевала на месте, мурлыкая себе под нос и покачивая пухлыми бедрами. Рук её не было видно под густыми черными волосами, доходящими ей почти до пояса. Крестьянская юбка медленно и чувственно вертелась вокруг её босых ног в такт ритмическому вращению бедер. Чак прислонился к стене, любуясь представлением.
На вид ей было лет за тридцать пять, даже ближе к сорока, и её тело местами одрябло, но маленькие обнаженные груди были круглые и крепкие. Пока он разглядывал её, темные ресницы приподнялись, и ещё более темные глаза медленно сосредоточились на нем. Она сонно улыбнулась.
– Привет...
– И тебе привет.
Женщина протянула руки.
– Иди потанцуй со мной.
Чак усмехнулся:
– Я лучше посмотрю, как танцуешь ты.
– Вот как? Ты славный.
Она, напевая, спустилась, подошла к нему и обвила руками его шею, прижимаясь обнаженным телом к его груди.
– У меня праздник.
– Заметно.
– Знаешь что?
– Что?
Она как-то странно засмеялась, уронив голову.
– Я под кайфом. Причем под самым настоящим. Мне сказали, надо выкурить одну, а я выкурила четыре. Одну, две, три, четыре. Хочешь попробовать? Хочешь покайфовать со мной?
Чак провел рукой по её черным волосам.
– Я не прикасаюсь к этой дряни.
Она исступленно вздохнула.
– О, это чудесно. Такое чувство,
– Она замолчала и посмотрела на него крошечными зрачками.
По её полуобнаженному телу прошла дрожь, и она прижалась к его рту влажными горячими губами. Чак прижал к себе её гибкое тело, и его рука скользнула вниз к плотной круглой ягодице. Женщина страстно застонала, извиваясь и двигая бедрами, и в свою очередь опустив руку, нащупала бугор под брюками Чака. Чак отодвинулся, чтобы глотнуть воздуха, и помотал головой, чувствуя, как в нем разгорается желание.
– Может быть, в конце концов мне стоит это попробовать, - улыбнулся он, отодвигаясь от женщины. Она бессильно прислонилась к стене. Черные волосы наполовину скрыли её бледное лицо.
– Ты славный. Ты мне нравишься. Мне сегодня все нравятся, даже я сама. Разве не чудесно?
– Она замолчала, поморгала, нахмурилась, туман несколько выветрился из её глаз.
– Ты не видел Раймонда? Я где-то потеряла Раймонда.
Чак улыбнулся.
– Коротышка? Лысый и кривоногий?
Она медленно кивнула. Чак указал на дальнюю комнату.
– Он пошел туда. По-моему, он тебя ищет.
Женщина опять сонно улыбнулась.
– Я была занята. У меня праздник. Ты точно не хочешь со мной потанцевать?
Чак секунду колебался, потом покачал головой.
– Как-нибудь в другой раз. Иди потанцуй с Раймондом.
Она хихикнула.
– Он ужасно танцует. Он все делает ужасно, но у него куча денег. Странно, правда?
– Она глубоко вздохнула и проскользнула мимо Чака, покачивая бедрами и снова напевая себе под нос. Чак смотрел, как она уходит, и старался убедить себя, что занятие с ней любовью все равно не привело бы ни к чему хорошему. Она так накурилась, что скорее всего в самую интересную минуту разразилась бы песней. И все же у неё был такой вид, как будто...
– Чак, милый!
Он обернулся и увидел Элейн Вольф, которая спешила к нему из глубины холла. Ее роскошное тело было скрыто ярким свободным халатом, который казался бесформенным и в то же время слегка очерчивал её тело. Словно шатер, под которым каким-то непостижимым образом чувствовалась нагота. Чак улыбнулся, когда Элейн поцеловала его в щеку.
– А ты не обманула. Вечеринка и впрямь ещё та.
Элейн рассмеялась и приложила его руку к своей роскошной груди.
– Ты давно здесь? Видел уже моих друзей?
– Некоторых.
– Веселый народ, правда?
– Во всяком случае - странный.
Она укоризненно засмеялась. Ее красивое лицо пылало от возбуждения и выпитого спиртного, великолепные рыжие волосы были искусно уложены и покрыты ровным слоем лака.
– Не суди их слишком строго, милый. Ты же понимаешь, у всех нас есть свои маленькие слабости. На самом деле некоторые из них оказываются славными людьми, когда узнаешь их лучше.
Они прошли через открытые стеклянные двери, которые вели во внутренний дворик и сад, где тоже толпились гости, которые пили и танцевали под негромкую музыку.