Весь цикл «Десантник на престоле». Шесть книг
Шрифт:
— Замечательно. Но… — Бисмарк задумался. — Если Иоганн такой непростой человек, то зачем ему связываться с вами? Ведь если что, он будет отвечать головой перед Фридрихом.
— У меня с ним был достаточно откровенный разговор, в котором я ему выложил все карты. — Бисмарк побледнел. — Не переживай. Большую часть наших тайн он и так уже знал. За нами следили. Давно.
— И как он отреагировал?
— Он сам и инициировал этот разговор. Хотел прояснить причины нашего поведения. Иоганн ведь умный мальчик, скоропалительных выводов не делает.
— Так он
— Отчасти. Иоганн согласился с тем, что Фридрих слишком искаженно видит ситуацию, да и находится под избыточным влиянием Виктории. Фактически — он ее марионетка. До добра это Германскую Империю не доведет и Иоганн это прекрасно понимает. Однако наш прогноз на войну с Россией не разделяет, оценивая очень высоко проведенные Мольтке реформы. Честно говоря, за минувшие с французской кампании двенадцать лет наш фельдмаршал очень основательно потрудился, превратив Рейхсвер в лучшую армию Европы.
— А Россия? Разве Иоганн не понимает, что Александр тоже не стоял на месте?
— Понимает, но опираясь на разведывательные данные, считает, что в России сейчас много самых разнообразных проблем. Да, там есть несколько элитных корпусов, но в целом — армия плохо обучена и отвратительно вооружена. Я не стал его переубеждать. В конце концов, светить свою собственную агентуру перед ним не стоит.
— И что дальше?
— Он предложил нам прекратить готовить государственный переворот, уделив все силы на подготовку наследника и его окружения. Вас, к сожалению, Фридрих не терпит на дух, поэтому, сделать наставником нельзя. Однако меня и ряд наших старых соратников — вполне реально. Попробуем приложить все силы к тому, чтобы юный Вильгельм смог получить достаточно трезвое виденье мира.
— Признаться, я в восторге, — воодушевленно сказал Бисмарк. — После долгих лет отчуждения, мы начинаем добиваться некоторых успехов. Кстати, а что с этим итальянским полковником? Вы смогли с ним договориться?
— Алессандро Грациани оказался чрезвычайно аккуратным и довольно подозрительным человеком. Мой поверенный провел с ним приватные переговоры, но ничего толком не добился.
— Неужели этот Алессандро так сильно отличается от своего предшественника?
— Как небо и земля, мой друг. Уже сейчас, спустя два года после смерти Гарибальди, Алессандро является фактически диктатором Итальянской республики.
— А почему он не желает провозгласить себя королем?
— Понятия не имею. Единственное, что мне известно, так это то, что у него чрезвычайно далеко идущие планы в отношении Италии. И они нас вряд ли обрадуют. Сейчас Рейхсвер лучшая армия Европы. Но если все так пойдет, то скоро ей придется потесниться, уступая первенство рвущимся вперед итальянцам. Кроме того, фактически руководя последние лет семь, Алессандро смог воссоздать национальную инженерную школу в самых разных областях. Вы же помните, как русские в конце 60-х — начале 70-х прошлись по нашим землям, перекупая всех, до кого могли дотянуться. Нам пришлось буквально с нуля все взращивать. Так вот — у Грациани это дело поставлено намного лучше. Он оказался весьма недурственным
— Чего он хочет?
— Он не любит делиться своими планами. Но, на мой взгляд, он поглядывает на Корсику с Сардинией, которые заняли евреи по предложению русского Императора. Кроме того, у него есть определенные интересы в Африке и Адриатике. Поговаривают, что Швейцарская Конфедерация проводит штабные игры по отражению итальянского вторжения.
— И насколько они достоверны?
— Я не располагаю никакими сведениями, которые позволили бы подтвердить или опровергнуть эти заявления.
— В случае если Вильгельм займет трон Германской Империи, а мы с вами, дорогой друг, вернем свое положение, Алессандро будет готов вести с нами переговоры о разделе сфер влияния в Европе?
— Для этого мы должны взять власть в свои руки. Никаких авансов он не раздает.
— Какой-то он странный… — задумчиво произнес Бисмарк.
— Вы даже не представляете насколько. — Произнес, печально качая головой Штиберт. — По моим сведениям, Алессандро одержим идеей возрождения древних римских традиций, но переложив их на новый лад.
— И что, у него есть какая-то ясная программа действий? Или это только желания?
— Он написал целую книгу, которая потихоньку набирает обороты в Италии. «La mia Lotta». Странное название и еще более странное содержание. Алессандро называет новое общество, которое он собирается построить, «третий путь» или «fascismo». По сравнению с его идеями, режим Александра в России — утопический идеал свободы. В общем, я вам пришлю, если пожелаете. Там есть на что взглянуть.
— Если вам не трудно. Признаться, вы меня заинтриговали.
— Вы бы знали, как меня заинтриговал этот Грациани.
— А как вы сами думаете, в этой «La mai Lotta» есть зерно истины?
— На мой взгляд, эта книга чудовищна настолько, что ее нужно сжигать в кострах вместе с теми, в чьих руках ее просто увидели, даже в закрытом виде. Но если отринуть мораль, то да, я считаю, что эта книга, написанная строгим, стройным и доходчивым языком, очень сильна. Если ей следовать неукоснительно, то земля потонет в крови, но эта жертва принесет очень богатый урожай — новое государство, лишенное многих традиционных язв. Назвать его справедливым сложно, но, по крайней мере, оно будет давать шанс пробиваться талантливым ребятам с самых низов на серьезные должности. А это стоит многого.
— Тогда тем более, присылайте. Вы же знаете, я готов даже душу дьяволу продать, ради благополучия любимой Германии. И…
— Да, друг мой, да. Проверив почву, я поделюсь этой книгой с моим подопечным. Если Вильгельм разделит эти взгляды, то крепкий союз с Италией будет у нас в кармане. Тем более что никаких принципиальных противоречий в Европе между нашими странами не существует.
Глава 37
21 мая 1884 года. Москва
Кремль. Николаевский дворец