Весь Дэн Браун в одном томе
Шрифт:
Вдалеке слабо мерцали огни улиц. Сидя на скамье в окружении цветущего водосбора, Амбра Видаль закончила переполненный эмоциями разговор с Хулианом — ровно в тот момент, когда из-за угла здания вышел Роберт Лэнгдон. Амбра отдала мобильный телефон агентам гвардии и окликнула профессора; всмотревшись в темноту, он различил ее белое платье и направился к скамейке. Лэнгдон шагал по дорожке, и Амбра не могла сдержать улыбки: он перебросил пиджак через плечо и закатал рукава рубашки, выставив на всеобщее обозрение часы с Микки-Маусом.
— Ну, привет, — сказал
Агенты гвардии дали им возможность вдвоем прогуляться по саду. Амбра рассказала Лэнгдону о разговоре с принцем — как Хулиан просил прощения, как поклялся, что не причастен к убийству, как предложил официально разорвать помолвку и начать все сначала без свидетелей.
— Настоящий сказочный принц, — заметил Лэнгдон шутливо, но на самом деле его впечатлил поступок Хулиана.
— Он беспокоился обо мне, — сказала Амбра. — Ночь была такая тяжелая. Он просит, чтобы я прямо сейчас вылетела в Мадрид. Король, его отец, умирает, и Хулиан…
— Амбра, — тихо произнес Лэнгдон. — Вы ничего не должны объяснять. Скорее поезжайте к нему.
В его голосе она уловила нотку горечи, и в глубине души ощутила то же чувство.
— Роберт, — сказала она, — могу я задать вам личный вопрос?
— Конечно.
Она немного помедлила.
— Лично вам… достаточно этих законов физики?
Лэнгдон взглянул на нее удивленно, как будто ждал совсем другого вопроса.
— Достаточно — в каком смысле?
— В духовном. Довольно ли вам этого — жить в мире, где законы вселенной сами спонтанно создают жизнь? Или вы все-таки предпочтете… Творца? — Она смущенно замолчала. — Простите. После всего, что случилось ночью, мой вопрос кажется странным.
— Ну, знаете ли, — рассмеялся Лэнгдон, — уверен, я бы ответил на него лучше, если бы хорошенько выспался. Но вопрос вовсе не странный. Меня часто спрашивают, верю ли я в Бога.
— И что вы отвечаете?
— Правду. Я говорю, что для меня ответ на вопрос о Боге кроется в понимании разницы между кодом и упорядоченной структурой.
Амбра вопросительно взглянула на него:
— Боюсь, я не уловила связи.
— Коды и упорядоченные структуры радикально отличаются друг от друга, — объяснил Лэнгдон. — Увы, множество людей подменяют одно понятие другим. В моей области науки чрезвычайно важно понимать их фундаментальное различие.
— И в чем же оно?
Лэнгдон остановился и повернулся к ней.
— Упорядоченная структура — это любая повторяющаяся последовательность. В природе их полным-полно — например, спиральное семя подсолнечника, шестигранные пчелиные соты, круги, расходящиеся по воде… ну и так далее.
— Ясно. А коды?
— Коды — дело особое. — Лэнгдон немного повысил голос. — По определению, они должны нести информацию. Они не просто формируют упорядоченную последовательность — они сообщают информацию, содержат в себе смысл. Примеры кодов — письмена, ноты,
Амбра уловила идею, но не могла понять, как это все связано с Богом.
— Есть еще одно различие между кодом и упорядоченной структурой, — продолжил Лэнгдон. — Коды не появляются в природе сами собой. Ноты не растут на деревьях, символы не рисуют сами себя на песке. Коды сознательно создаются чьим-то разумом.
Амбра кивнула.
— Получается, за кодом всегда стоит его разумный создатель?
— Именно. Коды не возникают самостоятельно, их создают.
Амбра долго смотрела на Лэнгдона, потом спросила:
— А ДНК?
Тонкая профессорская усмешка тронула его губы.
— В точку, — сказал он. — Генетический код. В том-то и парадокс.
Амбра заволновалась. Очевидно, что генетический код несет в себе информацию — специальные инструкции для построения организмов. Если следовать логике Лэнгдона, вывод может быть только один…
— Вы считаете, что ДНК создал разум! — воскликнула Амбра.
Лэнгдон шутливо вытянул руку вперед, словно защищаясь.
— Эй, полегче, леди! Вы ступаете на опасную территорию. Вот что я хочу сказать. С самого детства я интуитивно ощущал, что за Вселенной стоит сознание. Я видел точность математики, достоверность физики, симметрию космоса… и всегда у меня возникало ощущение, что передо мной не сухая наука, а чьи-то живые следы… тень некоей великой силы, постичь которую мы не в состоянии.
Амбра слушала как зачарованная.
— Вот бы все думали так, — сказала она наконец. — Слишком уж много вокруг борьбы с Богом. Хотя у каждого своя правда.
— Да. Именно поэтому Эдмонд надеялся, что однажды нас всех объединит наука. Он говорил так: «Если бы мы все поклонялись гравитации, не было бы разногласий по вопросу, куда и зачем она притягивает».
Каблуком Лэнгдон начертил что-то на гравии разделяющей их дорожки.
— Верно или неверно?
Заинтригованная Амбра опустила голову и уставилась на уравнение с римскими цифрами.
Один плюс одиннадцать равно десяти?
— Неверно! — мгновенно ответила она.
— А можете представить ситуацию, когда это окажется верным?
Амбра помотала головой:
— Нет. Невозможно!
Лэнгдон подался вперед, мягко взял ее за запястье и перевел на свою сторону дорожки. Амбра посмотрела вниз и увидела цифры так, как их видел Лэнгдон.
То же самое уравнение, только перевернутое.
Она ошеломленно смотрела на профессора.
— Десять равно девять плюс один, — улыбнулся он. — Иногда, чтобы увидеть скрытую истину, нужно просто поменять угол зрения.