Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Мистер Дог, — Бенни моргал, как сумасшедший, — а с ней вы можете поговорить?
Томми не поверил своим ушам. Так вот, что было на уме у этой девушки: разделяй и властвуй.
— Бенни, — сказал он очень сурово, — это она тебя попросила об этом?
— Нет, сэр! — вскрикнул Бенни, врать у него получалось очень плохо. — Это все моя идея, мистер Дог, честное слово! Я следил за ней, я ходил за ней по пятам. Я просто подумал, что мы поступаем с ней несправедливо, и, может, если Совет…
— Нет, Бенни, — отрезал Томми. — Совет племени не станет в это впутываться. Это
— Возвращайся и скажи мисс Рэдкорн, — сказал он, — вся ее надежда на суд, а если она хочет поговорить с Роджером и Фрэнком, то пусть позвонит и назначит встречу. А мне сейчас нужно отвезти Миллисент в торговый центр. — И вставая со стула, он добавил: — Мой тебе совет, Бенни, попроси дядю Роджера, чтобы он приставил к твоей подруге Перышку кого-то другого, а ты держись от нее подальше.
Выходя из зала, Томми остановился в дверях и обернулся. Бенни все еще сидел, в профиль, убитый, удрученный, голова опущена, он безнадежно смотрел в пол. В этой позе он был похож на статую полную скорби — побежденный индеец. Только в этом случае он не был на лошади, и он не был высоким и стройным. И он не держал копье с наконечником в грязи. У него не было головного убора. Но в остальном все было точно так же: побежденный индеец.
28
В понедельник утром Мэй пришла к выводу, что, похоже, она живет с пенсионером. С тех пор, как Джон вернулся с севера в пятницу, он все время был дома. Куда бы она в квартире не заходила, она везде видела его, поникшего и сонного, он выглядел угрюмым и, казалось, что он умирает от скуки.
Она даже не могла себе представить, что кто-то, у кого никогда в жизни не было постоянной работы, будет сидеть дома в таком виде, будто его только что уволили. Но вот, он сидел потухший, не интересуясь абсолютно ничем.
И вот, за завтраком, перед тем как идти на работу в Сэйвуэй, Мэй решила все-таки поднять этот вопрос, обсудить проблему, поэтому она спросила:
— Джон, что случилось?
— Ничего, — ответил он. Он сидел с поникшей головой, безучастно уставившись в свою миску с хлопьями, где сахар, молоко и кукурузные хлопья смешались в один серый ком. Раньше его завтрак никогда не был серым. Он держал ложку, спрятанную под углом в комке из хлопьев, но, похоже, он вовсе не собирался есть.
— Джон, я же вижу, что что-то не так. Ты не ешь свой завтрак.
— Я ем, — сказал он, хотя так и не поднял ни ложку, ни глаза. Он еще больше уткнулся в свою миску и сказал: — Я сейчас вспомнил. В детдоме нам еду всегда накладывали в миски с рисунками на дне, например, Багз Банни и Даффи Дак, ну и другие, поэтому все ели очень быстро, даже если это был супер противный суп, чтобы увидеть, что у них нарисовано. Мне почти всегда доставался Элмер Фадд.
Это была самая длинная речь Джона за последние три дня, хотя, казалось, что он говорил это скорее тарелке, чем Мэй. К тому же, он очень редко рассказывал о том, как рос в детдоме, который находился
— Джон? Ты хочешь такую миску?
— Нет, — отрезал он и медленно покачал головой. Джон отпустил ложку — она не упала, а плавно сменила угол в сером месиве — и, наконец, он посмотрел на Мэй, сидящую на противоположной стороне кухонного стола, и сказал: — Я просто хочу, знаешь, найти какой-то смысл в жизни.
— Разве у тебя нет смысла в жизни?
— Раньше так и было. Раньше я знал, что делал, и знал, зачем я это делал. Но посмотри на меня сейчас.
— Понимаю, — участливо сказала она. — Я наблюдала за тобой все это время. Все из-за этого дела с Анастасией?
— Я имею в виду, что я здесь делаю? — спросил он. Ложка, наконец, с тихим стуком опустилась на край тарелки. — Мне нечего делать, — начал он жаловаться, — кроме как сидеть и ждать, пока другие придумают план, а потом Перышко должна дать мне сто тысяч, а я ей что-то не очень верю.
— Думаешь, она тебя обманет?
— Думаю, она и мать родную обманет, если бы у нее была мать, — сказал Джон. — Но я также уверен, что Тини очень не любит, когда его обижают, поэтому хоть что-нибудь, но мы получим. Рано или поздно. И, тем не менее, я здесь, и что-то да происходит в Платтсбурге сейчас, кстати, там адски холодно. Но мне нет смысла туда ехать, потому что там сейчас мне делать нечего, собственно, как и здесь.
— Может, тебе стоит попробовать найти занятие, каким ты занимался раньше? — предложила Мэй. — Может, угнать машину на сигнализации или ограбить ювелирный магазин, или что-нибудь еще.
— Не думаю, что смогу, Мэй, — грустно сказал он. — Я чувствую, что завяз в этом деле и только о нем и думаю. Да и, возможно, я в какой-то момент понадоблюсь, поэтому мне нужно быть на месте. — он покачал головой, все больше утыкаясь в миску. Серая масса в тарелке уже почти высохла. — Никогда не думал, что скажу это, Мэй, но, похоже, проблема в том, что все идет слишком легко.
29
Бенни Уайтфиш и его кузин Джиром Сайкамор и еще один кузин Герби Антилопа загрузили гроб в арендованный бус и закрыли дверь. После этого Джиром зашел за надробье, и его вырвало.
Бенни даже был рад, что Джирома вырвало, потому что это означало, что он не самый большой придурок. Но поскольку дядя Роджер назначил его главным в этой операции, он сказал сурово, насколько мог:
— Это нормально Джиром, это могло случиться с каждым. Не заморачивайся этим.
— Где вода? — спросил Джиром. У него было ужасное выражение лица.
— В машине, — ответил Герби, — но лучше налей во что-нибудь, хорошо?
Джиром повернулся к нему с этим ужасным выражением лица.
— Что ты значит «налей во что-нибудь»?
— Ну в кружку или что-то в этом роде, — пояснил Герби.
— У меня нет кружки, — сказал Джиром. — Бенни, у тебя есть кружка?
— Тогда налей в пробку и пей из нее, — настаивал Герби.
— Да черт возьми, — возмутился Джиром. — Это же по пару миллилитров наливать каждый раз. К чему это все?