Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Все съехало, — раздосадовано сказал он.
— У тебя получилась красивая «R», — похвалил его Дортмундер.
Ролло чуть приободрился.
— Думаешь? Я думаю, все дело в кисти.
— Думаю, ты прав, — согласился Дортмундер.
— Я думаю один из них Доупи, — сказал второй завсегдатай.
— Да, — согласился с ним третий. — Я даже знаю какой.
Первый внимательно посмотрел и сказал:
— Думаю следующие два — это Мэшер и Никсон.
— Никсон! — хрюкнул третий. — Такого даже в помине не было.
— Ну, значит тогда Мэшер и кто-то еще.
— Доннер, — сказал второй. —
— Нет, нет, нет, — встрял первый. — Место Доннера там, где они ели людей.
Все заинтересовались.
— Кто ел людей? — спросил четвертый, который решил не устраивать скандала из-за того, что его назвали «туманным».
— Другие люди, — объяснил первый. — Они застряли в снегу, на автобусе.
— Минуточку, — вмешался третий. — Это был не автобус. Я знаю, о чем ты говоришь. Это было давно, и это был фургон. Один из тех фургонов из Саратоги.
— Не из Саратоги, — сказал второй. — Может ты имеешь ввиду микроавтобус?
И когда Ролло дорисовывал уже последнюю букву, первый сказал:
— Микроавтобус! То есть автобус не подойдет, а микроавтобус, значит, правильно?
— Не знаю, Мак, — сказал второй завсегдатай, — это твоя история.
Ролло закончил с чем-то более или менее похожим на букву «S», и его тут же подозвал первый завсегдатай:
— Эй, Ролло, ты допустил ошибку!
Ролло непонимающе посмотрел на этого завсегдатая, потом на свое творчество. MERY XMA’S. Казалось, его это несильно беспокоило.
— Да?
— «MERRY» пишется с двумя «R», и через «А».
Третий прям завопил:
— Ты что, с ума сошел? Слово, которое пишется через «А» в английском означает «жениться».
— Или женское имя, — вставил свое слово четвертый, и все тут же с укором посмотрели на него.
Ролло, наконец, опустил баллончик и повернулся к Дортмундеру.
— Главное же сама суть, — как бы оправдываясь сказал он.
— Точно.
— Наверное, тебе нужен задний зал.
— Точно. Я думаю, мы будем бурбон, водку, красное вино, пиво с солью, и для мамы тоже пиво с солью. Думаю, она тоже будет пиво с солью.
— Точно будет, — согласился Ролло. Профессионал до кончиков пальцев, он определял тип клиента по напитку, который они заказывали. — Я налью тебе еще стакан бурбона, — сказал он, — и когда все придут, отправлю к тебе в зал. Ты пришел первым.
— Я, можно сказать, хозяин вечеринки, — с усмешкой сказал Дортмундер.
Пока Ролло ходил за стаканами, льдом и бутылкой бурбона из «Амстердамского ликероводочного магазина — наш собственный бренд», по крайней мере, так говорилось на этикетке, завсегдатаи какое-то время спорили, какое имя было более старым и величественным: Мэри или Улисс С. Грант. Очевидно, что Улисс С. Грант звучало гораздо величественнее. И старше, пожалуй, тоже.
Ролло принес круглый эмалированный металлический поднос с эмблемой пива Райнголд, на котором были два стакана с водой, небольшую железную миску со льдом и, наверное, бурбон, судя по этикетке, однако эту мутную коричневую жидкость скорее всего почерпнули из непонятной реки где-нибудь в Азербайджане.
— Увидимся на выходе, — сказал он.
— Договорились, — ответил Дортмундер. — С Рождеством, — добавил он и понес поднос мимо завсегдатаев, которые на этот раз
Когда Дортмундер открыл дверь, в комнате было темно, но когда он включил свет, все словно ожило, а ведь свет исходил от одной единственной лампочки под жестяным круглым светоотражателем, которая низко висела над столом на длинном черном проводе. Дортмундер подошел к столу и сел прямо напротив двери; кто приходил первый, всегда так делал. Поставив поднос на стол справа, он скинул куртку и повесил ее на спинку стула. Потом он положил два кубика льда в один из стаканов, налил мутной коричневой жидкости, сделал глоток, откинулся на спинку стула и стал разглядывать комнату. Маленькая, тесная, без окон; какое приятное место для времяпрепровождения.
В дверях появился Тини Булчер. В его левой руке был едва заметен стакан с чем-то похожим на вишневую содовую. Он наклонил голову набок и спросил:
— Дортмундер, а что у тебя с лицом?
Свободной рукой Дортмундер начал вытирать лицо.
— Что такое, я вымазался?
— Нет, — Тини зашел в комнату, обошел стол и поставил свой стакан слева от Дортмундера. — Это было похоже на улыбку. — На нем снова было то армейское пальто времен Первой мировой, он скинул его на пол и сел. — Так над чем смеешься? — снова спросил он, поднимая свой стакан. — На тебя не похоже.
— Я думал о том, — ответил Дортмундер, — что, похоже, наконец, я знаю, что я делаю. Или, по крайней мере, я близок к тому, чтобы понять, что я делаю, потому что, по крайней мере, сейчас я в правильном месте. Или может все дело в том, что здесь не будет Фицроя и Ирвина.
— Так кто еще будет, — спросил Тини, — кроме нас?
— Келп, Стэн Марч и, скорее всего, его мама.
Тини осмотрел стол и стулья.
— Ты рано, — сказал он, — и это хорошо потому, что это значит, что я вовремя.
— И я, — сказал Келп, входя в комнату, размахивая толстым конвертом в оберточной бумаге. — Я принес, — сказал он. — Копии для всех нас, — он подошел к стулу справа от Дортмундера, положил на него конверт, сбросил куртку, сел и взял еще один стакан с подноса.
— А это значит, что Марчи опаздывают, — подметил Тини. Все знали, что Тини очень не любил, когда кто-то опаздывал.
— Мы бы не опоздали, — сказал голос из коридора, — если бы мы поехали дорогой, которую я показывал. — Стэн Марч не спеша зашел в комнату. — Но нет. Как там говорится? Сын должен слушать свою мать. Неправильно!