Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Вот он, час воздаяния, — мягко прорычал Дортмундер. — Нынче вечером мы получим всю кубышку.
— Верно, босс, — пылко прошептал Келп, и его испещренное шрамами лицо сложилось в мерзкую кривую ухмылку.
Увидев её, я едва подавил дрожь. Кабы мои сотоварищи ведали, кто я на самом деле, эта ухмылка приобрела бы совсем другое значение! Если эта шайка отпетых злодеев сорвет с меня маску, долго я не проживу. Они знали меня как Лефти «Губу» Макгонигла, недавно вышедшего из Синг-Синг, крутого завсегдатая кутузки и недруга закона. Я уже дважды пользовался этим именем, — Макгонигл. В первый раз — чтобы схватить зловещего призрака из кинотеатра под открытым небом, а во второй — чтобы внедриться
И вот я опять Лефти-Губа и выполняю свой долг перед богом, в которого верю, и перед моим народом в качестве ТАЙНОГО АГЕНТА «И-27»!
Никто из негодяев Дортмундера не видел моего истинного лица. Никто не знал моего подлинного имени. Никто не ведал…»
— Виктор!
Виктор подскочил, выронив микрофон. Он резко повернулся вместе с креслом и увидел стоящего в открытом книжном шкафу Стэна Марча, обрамленного ночной тьмой. Виктор уже успел с головой уйти в свое сказительство и перепугался до ужаса, когда перед ним предстал во плоти один из людей Дортмундера.
Марч шагнул вперед, с тревогой глядя на Виктора.
— Что-то случилось, Виктор?
— Нет, не-е-ет, — с дрожью в голосе ответил Виктор, качая головой. — Просто ты меня напугал, — неуверенно добавил он.
— Келп сказал, что я, вероятно, найду тебя здесь, — сообщил Марч. — Поэтому я сюда и пришел.
— Да, конечно, — как дурачок, проговорил Виктор. Опустив глаза, он увидел, что кассета все ещё крутится, и остановил её. Потом непонятно зачем добавил: — Тут я и есть.
— Возникли сложности с банком, — сказал Марч. — Придется всем нам опять собраться вместе.
— Где? — полюбопытствовал Виктор.
— В банке.
— Да, но где банк? — озадаченно осведомился Виктор. Сам он последний раз видел банк на школьном футбольном поле и не знал наверняка, где его продержат остаток ночи.
— Можешь поехать за мной на своей машине, — предложил Марч. — Ты готов?
— Полагаю, что да, — неуверенно ответил Виктор и оглядел гараж. — Но что не так? — с большим опозданием поинтересовался он.
— Герман говорит, сейф новой конструкции, и понадобится целый день, чтобы взломать его.
— Целый день! — возопил потрясенный Виктор. — Но ведь полиция наверняка…
— Мы сейчас как раз делаем новый фасад, — сказал Марч и добавил: — Нас малость поджимает время, Виктор, так что, если бы ты мог…
— О, разумеется! — смущенно воскликнул Виктор. Он вскочил, схватил кассетник и микрофон и запихнул их в карман пиджака. — Я готов, — чопорно объявил он.
Они вышли. Виктор погасил все светильники и тщательно запер за собой дверь. Оба зашагали по темной подъездной дорожке к улице. Пока Марч устраивался в стоявшем там микроавтобусе, Виктор торопливо юркнул через улицу к гаражу, который снимал у соседа и в котором держал свой «паккард». Гараж был обустроен на более современный лад, чем его собственный, и имел подъемные ворота с электроприводом, которыми можно было управлять, нажимая кнопку на приборном щитке машины. Несколько месяцев Виктор пытался набраться храбрости и попросить у соседа разрешения немного переделать гараж снаружи, но пока не набрался. Он хотел придать фасаду гаража сходство с заброшенным складом, не имеющим дверей, и тогда возникало бы впечатление, будто при нажатии кнопки на приборном щитке поднимается кусок стены. Но такая архитектурная идея была сопряжена с двумя сложностями. Во-первых, Виктор не мог придумать убедительного объяснения своей жажде перемен и не знал, чего наплести соседу. А во-вторых, заброшенный склад в этом квартале, да ещё на чьем-нибудь
Впрочем, ночью эта постройка и в её нынешнем виде выглядела почти так же впечатляюще. Виктор вошел в гараж через боковую дверь, включил тусклую красную лампочку, которую ввернул в патрон под потолком, и при её свете, похожем на освещение фотостудии, снял с «паккарда» целлофановый чехол, свернув его на манер флага и положил на специальную полку. Потом он влез в машину, вытащил из кармана кассетник и микрофон, положил их рядом с собой на сиденье и запустил мотор.
В четырех стенах мягкое урчание «паккарда» звучало зловеще. Усмехаясь себе под нос, Виктор включил подфарники и нажал кнопку, которая подняла створку. Остро чувствуя драматизм происходящего, он надавил на педаль акселератора и вывел «паккард» в ночь, потом опять нажал кнопку и принялся наблюдать в зеркало заднего обзора, как опускаются ворота; залитое красным светом пространство гаража делалось все уже и, когда створка сползла вниз, совсем исчезло из виду. Только тогда Виктор включил фары.
Похоже, Марча снедало нетерпение. Он газовал, прогревая мотор угнанного микроавтобуса; в тот миг, когда Виктор добрался со своим «паккардом» до мостовой, Марч пулей рванул от бордюра и понесся прочь вдоль по улице. Виктор последовал за ним — более плавно и величественно, — однако вскоре ему пришлось немного наддать ходу, чтобы не потерять Стэна из виду.
Перед первым же красным светофором Виктор малость перемотал пленку назад, отыскал место, на котором его прервали, и возобновил свое повествование. Он катил через Лонг-Айленд следом за летящим вперед микроавтобусом Марча и диктовал в микрофон:
«Никто в банде Дортмундера ни разу не видел моего истинного лица. Никто не знал моего подлинного имени. Никто не знал правды обо мне, а если в знали, мне бы кранты!
Востроглазый Дортмундер удовлетворенно кивнул.
— Через сорок восемь часов этот неприступный банк будет наш! — с хвастливым злорадством заявил он. — Теперь нас ничто не остановит!»
Глава 25
— Если ты посветишь мне фонариком, — сказал Герман, — дело пойдет намного быстрее.
— Конечно, — ответил Келп, направляя луч, куда нужно. — Я пытался прикрыть свет своим телом.
— Только не прикрывай его от меня.
— Хорошо.
— И не дыши так мне в затылок.
— Ладно, — сказал Келп и отодвинулся на полдюйма.
Внезапно Герману вспомнился рекламный ролик, виденный по телевизору несколько лет назад. «Разумеется, вы раздражены. Да и кого это не разозлит? Но не вымещайте зло на нем. Примите…» Что принять? Как называлось это средство? Судя по тексту, какой-то наркотик, хотя, вероятно, это не так.
Такого рода размышления отвлекли Германа, и он получил приятную передышку, которая продолжалась три или четыре секунды и успокоила его не хуже, чем могло бы успокоить средство с забытым названием. Герман медленно и глубоко вздохнул, дабы обрести ещё большее спокойствие, и вновь целиком отдался решению стоявшей перед ним задачи.
Он сидел на корточках, будто воин из племени масаев, перед черным стальным ящиком, торчавшим из земли возле передка банка. В этом ящике прятались контакты электропроводки, патрубки водопровода и канализации, и сейчас Герману надо было снять с крышки навесной замок и открыть ящик. Он возился с этим слишком долго.
— Обычно я очень хорошо оцениваю собственное состояние, — сказал он. Голос его снова дрожал от едва сдерживаемой ярости. — И я понимаю, чего достиг. И… — тут его голос сделался визгливым, и Герман торопливо закончил: — И толку от этого никакого!