Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция

Герберт Фрэнк Патрик

— Не могут же они бесконечно рисковать раскрыть роль Императора в случившемся!

— Разве?

— Но ведь хоть кто-то из наших людей спасется, и…

— Ты веришь, что кто-то может спастись?

Джессика отвернулась, испуганная горькой силой в голосе сына. В нем звучала точнейшая оценка шансов. Она почувствовала, что разум сына неожиданно сделал скачок и был теперь гораздо мощнее ее разума; теперь Пауль в некоторых отношениях видел много больше, чем она. Джессика сама участвовала в формировании этого разума — но теперь вдруг ощутила страх перед ним. Она подумала о герцоге, о своем потерянном прибежище — и слезы обожгли ее глаза.

«Такова

судьба, Лето, — подумала она. — Сказано: «Время любить и время скорбеть…» — Она положила руку на свой живот, сконцентрировала внимание на эмбрионе. — Вот во мне дочь Атрейдеса — та, которую мне было велено произвести на свет. Но Преподобная ошибалась: дочь не спасла бы моего Лето. Это дитя — всего лишь жизнь, которая среди смерти и разрушения тянется к будущему. И я зачала его, послушная инстинкту, а не приказу!..»

— Попробуй еще раз приемник на частотах коммуникационной сети, — предложил Пауль.

«Разум работает, как бы ни хотели мы сдержать его», — подумала она.

Джессика достала маленький приемник, который оставил им Айдахо, щелкнула выключателем. Загорелся зеленый огонек, из динамика раздался жестяной скрежет помех. Джессика уменьшила громкость, принялась шарить по частотам. Послышался голос — кто-то говорил на боевом языке Дома Атрейдес:

— …назад и перегруппировались у обрыва. Федор сообщил, что в Карфаге не спасся никто, а Гильд-Банк разграблен.

«Карфаг! — подумала Джессика. — Харконненское гнездо…»

— Это сардаукары, — продолжал голос. — Осторожно — остерегайся сардаукаров в форме Атрейдесов. Они…

Рев перекрыл его слова. Затем настала тишина.

— Попробуй другие частоты, — сказал Пауль.

— Ты понимаешь, что это значит? — спросила Джессика.

— Я ожидал этого, — спокойно сказал Пауль. — Они хотят, чтобы Гильдия обвинила в разрушении банка именно нас. А если против нас Гильдия — мы пойманы на Арракисе и не сможем покинуть его. Попробуй другие частоты.

Она взвесила его слова: «Я ожидал этого». Что с ним случилось?.. Помедлив, Джессика вновь занялась приемником. Она вращала ручку настройки, время от времени выхватывая из эфира обрывки, говорящие о происходящей битве. Голоса выкрикивали на боевом языке Дома Атрейдес: «Отступаем!..», «Попробуй перегруппироваться на…», «Заперты в пещере у…». И нельзя было ошибиться, слыша возбуждение победы в харконненской тарабарщине, звучавшей на других частотах. Резкие команды, боевые рапорты. Этого было недостаточно для Джессики, чтобы опознать и понять язык — но тон был ясен.

Харконнены победили.

Пауль потряс сумку, прислушиваясь к плеску воды в двух литраках. Он глубоко вздохнул и сквозь прозрачную стенку палатки посмотрел на очертания скал, выделявшиеся на фоне усыпанного звездами неба. Левой рукой пощупал сфинктерный клапан, служивший входом в палатку.

— Скоро рассвет, — произнес он. — Мы можем ждать Айдахо еще день. Но не ночь. Вторую ночь мы тратить не можем. В Пустыне ходят ночью, а днем укрываются в тени.

Человеку без дистикомба, сидящему в тени, в Пустыне необходимо в день пять литров воды для сохранения веса тела, вспомнила Джессика. Она вдруг — по-новому ощутила прильнувшую к коже гладкую мягкую ткань дистикомба. Теперь их жизни зависели от этой одежды.

— Если мы уйдем отсюда, Айдахо нас не найдет, — сказала она.

— Есть способы заставить говорить любого человека, — ответил Пауль. — Если Айдахо не вернется к рассвету, придется

учесть возможность того, что его схватили. Сколько, по-твоему, сможет он продержаться на допросе?..

Вопрос был, конечно, риторический, и она не ответила.

Пауль поднял крышку сумки, достал руководство — микрокнигу, снабженную самосветящейся полоской для чтения в темноте и лупой… Зеленые и оранжевые буквы: литраки, диститент, энергокапсюли, запасные катетеры, шноркель, бинокль, ремпакет к дистикомбу, краскомет, карта укрытий, носовые фильтры, паракомпас, крюки Подателя, манки, «столб огня»…

Сколько всего нужно, чтобы выжить в Пустыне!..

Наконец он отложил руководство в сторону, на пол палатки.

— Но куда нам идти? — спросила Джессика.

— Отец говорил как-то о мощи Пустыни, — задумчиво сказал Пауль. — Без нее Харконненам не править этой планетой. Они и не правили ею никогда, и никогда не будут. Не будут — даже если в их распоряжении окажется десять тысяч легионов сардаукаров.

— Пауль, не думаешь же ты, что…

— У нас достаточно тому доказательств, — покачал головой Пауль. — Прямо здесь, в палатке. Сама она, затем эта укладка и ее содержимое, наконец, дистикомбы. Нам известно, что Гильдия требует немыслимую цену за вывод на орбиту метеоспутников — цену, практически исключающую их покупку. Нам известно, что…

— При чем здесь метеоспутники? — перебила Джессика. — Они же не могут… — Она вдруг замолчала.

Пауль своим новым сверхчутким восприятием считывал ее реакции, подмечал мельчайшие детали, просчитывал…

— Теперь ты и сама видишь, — утвердительно сказал он. — Спутники снимают все, что есть внизу. Им видно все. А в глубине Пустыни есть вещи, которые чужой видеть не должен…

— Ты хочешь сказать, что эту планету контролирует Гильдия?

Как медленен был ее разум!..

— Да нет же! — нетерпеливо воскликнул он. — Сами фримены! Это они платят Гильдии за свое спокойствие, а та не суется в их владения и других не пускает. И платят они той монетой, которая всегда в достатке у владеющих мощью Пустыни. Пряностью. Это — больше, чем прикидки во втором приближении по косвенным данным, это — точно вычисленный ответ. Будь в этом уверена.

— Пауль, — проговорила Джессика, — ты же еще не ментат, как же ты можешь быть так уверен, что…

— Я никогда и не буду ментатом, — медленно ответил он. — Я — нечто другое… урод…

— Пауль! Как ты можешь…

— Оставь меня!

Он отвернулся от нее к темноте за прозрачной стенкой. Почему я не могу почувствовать скорбь?.. Каждая частица его тела жаждала облегчения в слезах — но отныне ему не суждено было больше испытывать такое облегчение.

Никогда ранее Джессика не слышала такой тоски в голосе сына. Ей хотелось прикоснуться к нему, обнять, утешить, помочь — но она чувствовала, что ничего не может сделать. Он должен сам во всем разобраться, пережить все.

Светящаяся полоска на руководстве к фримпакету, лежащему на полу между ними, привлекла ее внимание. Джессика подняла его, открыла титульный лист, прочла:

«Наставление о Благодатной Пустыне, месте, исполненном жизни. Здесь — аят и бурхан Жизни. Верь, и Ал-Лат не сожжет тебя».

«Звучит как Книга Азхар, — подумала Джессика, вспоминая, как изучала Великие Тайны. — Работа Манипулятора Вероучений?.. Значит, и их присылали сюда…»