Весь Карл Май в одном томе
Шрифт:
— К чему все эти разговоры? — оборвал его Сантэр и приказал мне: — Брось бумагу на землю и протяни ему руки!
Негодяй не сомневался, что я всецело в его власти. Однако он допустил ошибку, и мне, чтобы выйти победителем из схватки с ним, оставалось только быстро и умело воспользоваться его промашкой.
— Живее! — торопил он меня, не подозревая о том, что сейчас должно было произойти. — Живее, а то у меня уже палец дрожит на курке от желания всадить тебе пулю в лоб!
Я покорно выронил бумагу и вытянул руки вперед, с таким расчетом, чтобы простофиля
— Уйди! Уйди в сторону! — завопил Сантэр. — Ты же закрыл мне…
Он не успел закончить, потому что я ухватил Гейтса за пояс и с силой швырнул его в Сантэра. Он, правда, попытался было увернуться от летящего на него Гейтса, но было поздно. Двести фунтов живого веса, увешанные тяжелыми сапогами, шпорами, патронташами и револьверами, обрушились на Сантэра, и он покатился по земле, выронив из рук ружье. В то же мгновение, не давая ему опомниться, я бросился к нему и обрушил на голову удар кулака. Гейтс лежал рядом и с ужасом глядел на меня. Двое его товарищей растерянно переглядывались, не зная, что делать.
Я выхватил у оглушенного Сантэра револьвер и направил его на них.
— Теперь вы верите, что я и в самом деле Олд Шеттерхэнд? Не хватайтесь за оружие, джентльмены. Вы не успеете поднять его, как будете на том свете, поэтому лучше бросьте ружья на землю.
У «настоящих» вестменов не нашлось возражений, и они бросили свои ружья в траву.
— А теперь садитесь вон там, у могилы дочери вождя. Ведите себя благоразумно, и с вами ничего не случится.
— Это ужасно, ужасно! — бормотал Гейтс, ощупывая себе руки и ноги. — Я летел по воздуху, словно мяч. По-моему, вы переломали мне все кости.
— Сами виноваты, в следующий раз думайте хорошенько, прежде чем связываться с негодяями вроде Сантэра. Откуда вы взяли ремень?
— Мне его дал мистер Сантэр.
— А больше у вас нет?
— Есть.
— Давайте сюда.
Гейтс вытащил ремни из кармана и протянул мне. Я быстро связал Сантэру ноги, а затем вывернул ему руки и связал их за спиной.
— Этот мне уже не опасен, — произнес я, с улыбкой глядя на Гейтса и его товарищей. — Может быть, мне лучше связать и вас?
— Не надо, сэр! Мы ни во что не вмешиваемся, — поспешил с заверениями Гейтс. — С меня достаточно. Я готов сидеть здесь и не двигаться с места столько времени, сколько вам понадобится.
— Вы ведете себя на удивление благоразумно. Наверное, вы уже убедились, что я не люблю шутить?
— Какие уж тут шутки! Как я мог так ошибаться и принять вас за траппера?!
— Это потому, что вы в глаза не видели настоящего траппера. Как поохотились? Что-нибудь убили?
— Нет, нам опять не повезло.
— Тогда прошу вас посмотреть на этих двух птичек, которых раздобыл я. Если вы пообещаете мне не делать глупостей, мы зажарим их и подкрепимся. Надеюсь, что в самом скором времени вы убедитесь в том, что Сантэр только кажется честным человеком и джентльменом. Сам я считаю, что большего негодяя трудно найти во всех Соединенных Штатах.
Тем временем
— Что такое? Я… меня связали?
— Да, я вас связал, — развеял я его сомнения. — Обстоятельства изменились. Надеюсь, вы не имеете ничего против?
— Собака! — в бешенстве заскрежетал он зубами.
— Успокойтесь и не усугубляйте свое положение. Оно и так не блестяще.
— Иди к черту!
— До сих пор разум подсказывал мне, что следует мириться с тем, как вы обращаетесь ко мне. Но теперь я советую вам вести себя повежливее.
Сантэр пропустил мое замечание мимо ушей и изучающе посмотрел на трех вестменов, сидящих у могилы Ншо-Чи.
— Вы ему уже все выложили?
— Нет! — поспешно заверил Гейтс.
— Советую держать язык за зубами! — грозно произнес Сантэр.
— Что же они могли мне выложить? — спросил я.
— Ничего!
— Говорите по-хорошему, не то мне придется силой открыть вам рот!
— Золото, — нехотя процедил сквозь зубы Сантэр.
— Что это значит?
— Где лежит золото. Я поделился с ними моими догадками и боялся, что они все выложили вам.
— Это правда? — обратился я к Гейтсу.
— Да, — подтвердил тот.
— Сантэр в самом деле ни о чем другом не говорил вам?
— Нет.
— Не вздумайте обмануть меня! Ложью вы прежде всего навредите себе!
Гейтс поколебался мгновение и сказал, как мне показалось, искренне:
— Поверьте, сэр, я не лгу. Он действительно говорил с нами только о золоте.
— Я слишком хорошо знаю Сантэра, чтобы верить его признаниям. В ваших же интересах сказать мне правду. Не говорил ли он вам о кайова, когда вы встретились с ним в долине?
— Говорил.
— Он был там один?
— Да.
— Он был на Солт-Форке?
— Нет. По дороге туда он встретился с отрядом краснокожих.
— Сколько воинов было в отряде?
— Около шести десятков.
— Кто их вел?
— Пида, сын вождя Тангуа.
— Где они теперь?
— Вернулись в стойбище.
— А вы не лжете?
— Нет, Богом клянусь, сэр!
— Помните, мистер Гейтс, что человек волен поступать, как ему заблагорассудится, но от этого зависит, станет ли его пребывание на земле раем или адом. Если вы обманываете меня, то потом вам придется горько раскаяться в этом. Что касается золота, то вы зря сюда приехали. Его здесь нет.
Только теперь я поднял с земли завещание Виннету, сунул его в замшевый конверт и спрятал в карман.
— Мне кажется, что мистеру Сантэру больше известно на этот счет, — с недовольством в голосе произнес Гейтс.
— Ничего ему не известно.
— А вы знаете, где находится золото? Скажите нам!
— Я не вправе сделать это.
— Значит, мистер Сантэр был прав, когда говорил, что вы постараетесь взять все золото себе. Он джентльмен, он покажет нам, где лежат сокровища, и поделится с нами.