Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
В центре зала над палубой прикола болтались четыре эмки разных размеров и конструкции — последняя на данный момент ступень эволюции транспорта, который существовал еще до начала Каменного Ливня. На время посадки они были подняты, чтобы не мешались. Как только ворота прикола закрылись, лебедки опустили одну из них — среднего размера и четырехместную — на трап метрах в десяти от Кэт. Еще эта эмка была оснащена колесами — атрибут для космического аппарата довольно неожиданный. Хотя на самом деле это были колесные полозья, чтобы эмка могла перемещаться вперед-назад по трапу.
Зеленые огоньки у входного шлюза эмки показывали, что внутри все в порядке. У Кэт-два было десять минут, чтобы до него добраться — в самый раз, если не
Сдувшись, планер сморщенным лоскутом ткани распластался на палубе. Кэт отсоединила трубки воздухоочистителя и мочесборника, потом отключила от портов в воротнике кабели питания и передачи данных. Подобрав руки, она по-пластунски, ящерицей поползла к эмке: сначала одна нога, потом другая. Рядом спиралью вился большой ужик — он следил за ее жизненными показателями, готовый в случае необходимости обеспечить подачу воздуха или оказать иную помощь. Впрочем, ничего подобного не требовалось. В принципе, Кэт вполне могла бы ползти и на карачках, как другой пилот, но не видела в этом необходимости.
Краем глаза она уловила нечто необычное. С усилием Кэт-два повернула голову, чтобы убедиться, что ей не померещилось. И вправду: еще один пилот шел по металлической палубе, выпрямившись во весь рост. Шаги он делал короткие, выверенные, тщательно удерживая равновесие и распределяя нагрузку на суставы. При этом он как-то умудрялся поддерживать кровообращение в голове, раз не терял сознания.
При трех же Кэт не то что ходить, встать бы не смогла. То же самое можно было сказать и о любом другом мойринце. Однако этот пилот был феклитом, о чем легко догадаться по его росту, цвету лица и форме головы, видных сквозь шлем, а также по общей мускулистости и дизайну скафандра. Его костюм был тяжелее, укреплен бронепластинами, снабжен разнообразным обвесом и ремнями для крепления груза. Патронташи, кобуры и ножны были пусты. Впрочем, даже не будь этих внешних подсказок, Кэт без труда угадала бы феклита, хотя бы по тому, что он решил встать и пойти, тогда как ползти было бы гораздо проще и безопаснее.
Если бы не историческая связь между мойринцами и феклитами, Кэт-два не преминула бы отпустить какую-нибудь остроту, что-то вроде «зачем феклиту кровь в мозгу, когда он просто берет и идет». Нечто подобное, впрочем, можно было высказать и в ее адрес. У аппарата, на котором прилетел феклит, например, были двигатели. В конце концов, если твоя цивилизация умеет их делать, то почему бы ими не пользоваться? Тем не менее Кэт-два добиралась до прикола на обычном планере, накапливая энергию в атмосфере и полагаясь при этом исключительно на свои навыки и сообразительность. В любой момент она могла передать управление компьютеру, но предпочитала почти все делать самостоятельно. По сути, это был такой же бессмысленный выпендреж, как и проходка феклитского пилота. С другой стороны, так она проверяла и оттачивала важные для себя навыки — феклит по-своему делал то же самое.
До шлюза Кэт-два добралась с запасом. Пол эмки был мягким, специально для тощих пилотов вроде нее, которые чувствовали металл каждой косточкой. Она с усилием перекатилась на спину, слегка толкнув пилота, ползшего на четвереньках, и подключила воздушный шланг к разъему в стенке шлюза. В шлем начал поступать свежий воздух. Последним вошел феклит и опустился на скамейку. Люк закрылся за ним, щелкнул замок. Давление воздуха выросло, и вьи перестали так яростно сжимать тело. Когда давление поднялось до стандартной атмосферы, поддерживаемой в орбиталищах — там воздух представлял собой
Открылся внутренний люк. Вместе с остальными пилотами Кэт — теперь уже на карачках — поползла в основную кабину, где находились четыре амортизационных кресла для пассажиров. Заняв по креслу, все трое устроились поудобнее и пристегнулись. Теперь они были в лежачем положении, ноги слегка подняты. Тем временем скафандры сумели подключиться к голосовой сети эмки: из динамиков начало доноситься натужное дыхание попутчиков. Все молчали. Еще несколько минут, и можно будет говорить без лишних трудностей. Не изменяя себе, феклит тренированно выдохнул, оторвал массивные руки от подлокотников и стянул шлем. Положив его на живот, он уронил руки обратно на подлокотники. Краем глаза Кэт-два смутно увидела широкоскулое лицо и соломенные волосы, как и ожидала, но поворачивать голову, чтобы рассмотреть феклита получше, ей не хотелось. Вместо этого она перевела взгляд на дисплей у себя над головой, пытаясь сфокусироваться на нем, насколько это было возможно, когда перегрузка вдавливала глаза в орбиты.
Они попали на прикол, когда тот двигался горизонтально со скоростью сто километров в час. В следующие минуты центростремительная сила, из-за которой приходилось извиваться по полу, как пресмыкающееся, тянула аппарат с ускорением вперед и вверх, накачивая их и все окружающее кинетической энергией, разгоняя аппарат до космических скоростей. По сравнению с огнедышащими двигателями предков приколы были устроены предельно просто. Бола технически ничем не отличался от пращи, из которой Давид убил Голиафа. Эмка, по сути, всего лишь камень в его петле.
Бола совершил четверть оборота, и теперь они двигались перпендикулярно поверхности Земли в направлении далекого обитаемого кольца, служившего домом им и еще трем миллиардам человек разных рас.
На дисплее было видно, как двери прикола приоткрылись; между ними зияла чернота. Частый металлический перестук сообщил, что полозья под действием центростремительной силы, набирая скорость, покатились вниз по трапу к краю палубы. Резко включились тормоза, чихнули поглотители удара, и эмка сорвалась с полозьев. С точки зрения пассажиров она просто перевалилась через край палубы в открытый космос. От толчка она начала было вращаться, но несколько выхлопов из маневровых двигателей стабилизировали ее.
Наступила невесомость. Кэт-два сняла шлем, но отрывать голову от подголовника не торопилась, дожидаясь, пока внутреннее ухо привыкнет к перепаду давления. Тем временем она не глядя шарила по отсеку внутри подлокотника в поисках одра для работы с приложениями. Слово «одр» было уже довольно древним, и многие позабыли, что изначально это было сокращение — что-то вроде «очки дополненной реальности». Одры имели разный дизайн, но так или иначе основывались на очках в массивной оправе. Внутри оправы были установлены камеры, распознающие жесты, микрофоны, улавливающие голосовые команды, и еще камеры, отслеживающие направление взгляда. Кэт-два надела очки, и по краям зажглись светящиеся иконки. Подхватив пальцами одну, она запустила «Параматрицу». Перед ней возникла схема местоположения эмки в космосе: в центре голубой диск — Новая Земля, окруженная серой пленкой атмосферы, далеко в стороне — орбита центральной части бола, вокруг которой симметрично закручиваются траектории двух приколов. Ее они только что миновали. Мигающая зеленая точка отмечала их текущее положение на новой орбите — широком эллипсе, апогей которого находился на обитаемом кольце, обращавшемся вокруг планеты на геосинхронной орбите. Следующие двенадцать часов они будут подниматься на эту высоту, затем снова пристегнутся к креслам: надо будет набрать дельта-вэ, чтобы состыковаться с нужным орбиталищем.