Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— У меня к тебе вопрос, — сказал он.
— Да неужели? — усмехнулся Тэ.
— Что это за Цель, о которой все без конца говорят?
— Если бы я знал.
— Не прикидывайся, ты знаешь, о чем я. Роскос Юров говорил о ней. Кантабриджия-пять говорила. И не просто цель, а Цель с большой буквы.
— Ответ тот же. Мне никто никогда не говорил. Могу только догадываться, исходя из поступков людей, которые как будто знают, в чем она заключается.
— Вроде хозяев твоего бара?
— К примеру.
— И какие твои догадки?
Тэ почувствовал на себе
Тэ пожал плечами:
— Люди всегда…
Он хотел сказать «воображали», но не хотел производить плохое впечатление на Глуба.
— …предпочитали верить, что во Вселенной есть цель. Строились теории, но после Ноля все это казалось довольно бесполезной затеей. Так — сказки на ночь. Несколько тысяч лет никто не задумывался о высоком. Все просто пытались выжить. Как муравьи, чей муравейник разорили. В тех редких случаях, когда мы поднимались над сиюминутным, все равно все сводилось к мелочам, взять хоть противостояние красных и синих. Удивительно, но почти никто не задавался вопросом о природе Агента. Откуда он? Естественная ли это сила? Искусственная? А то, может, и божественная?
Эйнштейн, энци и Глуб смотрели на него во все глаза, мол «продолжай, продолжай».
Но добавить ему было нечего.
— Некоторые — неважно, красные, синие или непонятные люди вроде хозяев моего бара, может, даже кто-то из них, — он указал на Глуба, — считают, что им что-то известно.
— А на самом деле? — спросила Сонар-Таможня.
— Понятия не имею, — сказал Тэ. — Но дураков среди них я не видел. Даже если они…
Он помолчал, подбирая слова.
— Даже если они, — повторил Эйнштейн, — что?
— Цель — это нечто более важное, чем та херня, на которую мы потратили последнюю неделю жизни.
— Красные против синих — херня?
— Да. И даже пускай никто — пока что — со мной ею не делится, мне нравится ощущать, что она есть. Люди, которые утверждают, что ими движет Цель, ведут себя иначе — и в целом лучше — чем те, кто служит другим хозяевам.
— Это что-то вроде веры в Бога?
— В каком-то смысле — да. Только без теологии, Священного Писания, ослиной упертости и догматизма.
Эйнштейн с энци задумчиво покивали, но, как показалось Тэ, все-таки немного расстроились.
— Прошу прощения, что не дал ответа на твой вопрос, — сказал Тэ. — У меня его нет.
— И что же вы собираетесь делать дальше? Когда Семерка распадется? — спросила Сонар.
— Вернусь к себе в бар.
— На Колыбель?
— На Колыбель. Да, когда-то она была вершиной технологической мысли. Теперь ей уготована участь забытого предшественника куда более совершенного Гномона.
— Я бы хотела на нее взглянуть, — сказала Сонар.
— Мы сдаем комнаты — апартаменты во внутреннем дворе, — где можно остановиться.
— Наверное, дорого.
— Бесплатно, — ответил Тэ.
— И как попасть в эти бесплатные комнаты? — спросил Эйнштейн.
— Понятия не имею. Хозяева сами раздают их людям,
— Супер-пупер важным, наверное.
Тэ пожал плечами:
— Ну, за спрос вас не убьют. И насчет Семерки ты права. Ее больше нет. Наш айвинец умер, и теперь Эйнштейн занял его место.
Эйнштейн нервно закашлялся.
— Я?! Куда мне заменить Дока?
— А его не нужно заменять. Ну, не в буквальном смысле. Просто посмотри, чего ты добился. Ты устроил первый контакт с ними, — он указал на Глуба. — И вступил в первый контакт иного уровня с диггерами.
Эйнштейн и Сонар-Таможня залились пунцовой краской.
— Твоя энци, можно сказать, заменила собой Меми. Так что это уже совсем не та Семерка. А если нам удастся отцепить Кэт-три от Беледа и где-нибудь откопать джулианина и камилита, которые не хотят друг друга убить, то получится не Семерка, а Девятка. Первая в истории.
Тэ чувствовал, что в нем говорит сидр. Однако Сонар восприняла его слова на полном серьезе.
— Но в ней будет представитель только одной из аидянских подрас, — заметила она.
— Барда хватит вполне.
— Нет, если включать, то всех, — сказал Эйнштейн.
— Тогда нас будет тринадцать. Несчастливое число. И, надо признать довольно большая толпа. Да и слово для названия не подберем.
Но молодые люди, сидевшие напротив Тэ, смотрели с такой искренней охотой, что ему пришлось отвести глаза.
— Но, может быть, мне удастся уговорить Хозяев еще на несколько бесплатных комнат, если мы соберем такую представительную делегацию.
— Вы правда их попросите? — воскликнула Сонар.
— Ага, разбежались. Есть такая старая поговорка: легче просить прощения, чем разрешения. Буду рад видеть всех в «Вороньем гнезде». — Тэ посмотрел на Глуба. — Только холодными ваннами увлекаться не советую. Водопровод там видал и лучшие времена, а, кроме меня, никто не знает, как его починить.
Взлет и падение ДОДО
(роман, соавтор Николь Галланд)
Посвящается Лиз Дархансофф
В начале научной революции магия играет заметную роль, но со временем исчезает.
В постмагическом мире первой четверти XXI века секретный Департамент ищет причины ее упадка, чтобы подчинить своей воле и сделать инструментом большой политики. Диахронические путешествия приносят ученым неожиданные результаты. Магия научна, но не означает всемогущества…