Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Да, — согласилась я. — Хоть и не по такой любви, чтобы отказаться от тайных утех. Так что благодарствую.
— Мне подумалось, это наименьшее, чем я могу отплатить за потраченное тобой время.
Мы шли узеньким проулком к широкой улице. Тристан мог бы пропустить меня вперед и тогда, возможно, все обернулось бы иначе. Однако для него разговор, видать, был так важен, что он хотел непременно идти бок о бок, заглядывая мне в лицо. Он пытался втиснуться в проулок, для двоих чересчур узкий, и при
— Я буду рада завязать с тобой деловые отношения, Тристан Лионс, — молвила я. — Чай, мы оба с тобой можем быть друг другу полезны. Так что будешь в Саутуарке, заглядывай.
Он не ответил, только посмотрел мне в лицо. А я посмотрела на него, ибо мне нравилось любоваться его пригожими чертами. Но в то же время я через плечо покосилась на щегольски разодетого говнюка, который отлепился от стены и теперь мерил моего спутника взглядом.
Я крепко взяла Тристана под руку и потянула прочь.
— Что такое? — спросил он, озираясь.
Когда мы отошли достаточно далеко от щеголя, чей нездоровый интерес Тристан только что привлек, я молвила:
— Любопытствую, о чем ты думаешь.
Как вы догадались, сударыня, я желала вызнать, известно ли Тристану про Нити и все прочее.
— Показался ли я тебе знакомым, когда ты впервые меня увидела?
Значит, да. Что-то он знал.
— Не будем зря тратить слов, — молвила я. — Тот, кто тебя перенес — тот, кто измыслил весь этот план, — отлично знает, что не довольно совершить что-либо в одной лишь Нити. Оттого-то ты и готовился. Учился произносить мое имя. Смотрел на картины и примечал, какого там цвета ткани.
— Бесполезно было бы это отрицать, — ответил он, кивая точеным подбородком.
— В это самое мгновение я во многих других Нитях иду с тобой по той же улице и веду ту же беседу.
— Да, насколько я понимаю.
— Верно ты понимаешь, и для меня не великий труд просновать в те Нити — или снайхе, как называем мы их на моей родине — дабы встретить тебя там и вновь насладиться твоим приятным обществом.
— Я желал бы этого всей душой, — ответил он. — Есть ли здесь и другие, с кем я мог бы работать?
— Не наглей, любезный. Давай прежде посмотрим, можешь ли ты быть полезен мне, а дальше я решу, захочу ли тобой делиться.
— Коли ты будешь моей союзницей, это
— Подумаю, — заверила я. — Уже думаю. А покамест, коли у тебя есть толковая ведьма, скажи ей, пусть на другой раз перенесет тебя во вчерашний день.
— А что?
— Сегодня понедельник. Явись ты вчера, все были бы на воскресной службе. Не то что я против видеть тебя голым в моей каморке при всяком твоем посещении, но тебе же проще, коли это будет происходить без лишнего шума.
— Ты готова пропустить службу, чтобы меня встретить?
— Если заплатишь за меня штраф за непосещение церкви в воскресный день, — сказала я и, поскольку он вроде бы задумался, продолжила: — Нет, дорогой, не могу. Мне нельзя уклоняться от религиозного долга, и без того подозрительно, чего это я, ирландка, поделываю здесь, в то время как Ирландия с оружием в руках поднялась против англичан. Но ты ни к одному приходу не приписан, так что тебя на службе никто не хватится. Явись в воскресенье. Где лежат рубахи и подштанники, ты уже знаешь, так что оденься и жди меня.
Мы шли по Кинг-стрит к Уайтхолльской пристани, где я рассчитывала взять лодку. Отлив уже закончился, так что лодки шли на восток без всякого труда. Я замедлила шаг и огляделась.
И тут кто-то сильно толкнул меня сзади.
Я покачнулась, мой башмак зацепился за прореху в нижней юбке, и я рухнула на колени. Тристан куда проворнее, нежели я ждала, подхватил меня и поднял на ноги. Но при этом он оттолкнул грубияна, из-за которого я чуть не растянулась посреди улицы. К тому времени как я пришла в себя, грубиян уже развернулся к Тристану, и я узнала в нем давешнего говнюка.
Щеголь этот, почти такой же худосочный, как сэр Эдвард, тут же отступает на шаг, берется за рукоять шпаги и вытаскивает ее из ножен примерно на два пальца. Люди, идущие к пристани и с пристани, огибают его чуть подальше, но в остальном продолжают спешить по своим делам.
— Мерзавец! — гневно восклицает щеголь. — Как ты посмел так грубо ко мне прикоснуться?
Тристан замирает.
— Доброго вам дня, милорд, прошу извинить мою неловкость.
— Как скоро вы объяснитесь, возможно, извиню.
Тристан моргает, затем говорит:
— Дама, которую вы чуть не сбили с ног, моя сестра. Коли изволите, я предпочел бы разойтись миром.
Щеголь изумленно смотрит на Тристана и хохочет ему в лицо.
— Что, обычная потаскуха? Уличная девка? Вы подло лжете, никакая она вам не сестра. Это она должна принести извинения, что попалась мне на пути. — Он поворачивается ко мне и требует: — Проси извинения!