Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция

Стивенсон Нил Таун

— Это ж на нем половина доктора Фауста надета, да?

(Мы с ней впервые увиделись как раз на Китовом «Фаусте»).

Тристан распрямляется, хмурится малость, и Роза приседает перед ним — вернее, чуть кивает головой.

— Подай Бог вам доброго дня, — говорит она нам обоим. — Ты, должно быть, новый дружок Грейси.

— Она очень ко мне добра, — ответил Тристан.

— Уж нимало не сомневаюсь, —

хихикнула Роза.

Я мотнула головой. Роза пожала плечами (она не очень охоча до молодцов). Тристан то ли правда не понял, то ли притворился.

— Для моего дела нужна помощь многих из вас, — продолжал он. — Надеюсь, ты поддержишь мое начинание так же великодушно, как Грайне… как Грейси.

— Мы могли бы встретиться внутри, — молвила Роза мне, будто Тристана тут вовсе нет.

— Не хватало еще платить по пенни за радость послушать, как Дик Бербедж читает строчки, сворованные Виллем Шекспиром у Раффа Холинсхеда, — возразила я. — Да его всегдашние оскорбления ирландцам.

Роза фыркнула и сказала Тристану (будто не делала до того вид, что не видит его в упор).

— Грейси уже прожужжала тебе все уши тем, как-де Вилль Шекспир ненавидит ирландцев? Ей только дай, с утра до вечера будет это твердить. Итак. Чего именно ты просишь? Можешь смело называть меня ведьмой, нас никто не слушает, а услышали бы — им здесь невелика печаль.

— Мы с товарищами ищем ведьм, которые согласились бы с нами сотрудничать, чтобы при выполнении некоторых задач переносить нас в другое время и место, а особенно — обратно туда, откуда мы.

— Грейси говорит, магия-де через века исчезнет и вы стараетесь ее вернуть.

— Да.

— И отчего же она исчезнет?

Он чуть мотнул головой и глянул так, будто устал до смерти:

— Это чересчур долгий разговор.

Роза пожала плечами:

— Я никуда не спешу. На худой конец пропущу сегодняшнюю пиесу.

— Я расскажу больше, когда ты согласишься помочь.

— Ты запрягаешь телегу впереди лошади, сэр. Я соглашусь помочь, когда ты скажешь мне больше. Например, как твои прыжки во времени и пространстве возродят магию? Что именно ты затеял?

Он скривился:

— Сейчас я тебе этого сказать не могу. Если ты станешь работать с нами и если это будет плодотворное сотрудничество, я смогу раскрыть больше.

Она нахмурилась:

— Ты вообразил, будто делаешь мне услугу? Что мне до судьбы магии через сотни лет? Меня давно в живых не будет. Я стану помогать, ежели ты меня заинтересуешь, и не обессудь, но пока ты в этом не

преуспел.

— Богом клянусь, что скажу тебе больше, как только смогу.

— Вот как? — Она улыбнулась наидружественнейшей улыбкой. — Чудесно. Извести, когда сможешь рассказать больше, и мы продолжим нашу беседу. Доброго тебе дня, сэр.

И она двинулась к «Глобусу», вынимая из кармана пенни.

Уж я бы нашла куда лучший способ употребить пенни. Но по крайности они свели знакомство, и теперь Тристан явственно понял, каковы его дела здесь.

Тристан, вопреки всегдашнему своему стоицизму, пришел в полнейшее отчаяние, глядя, как Роза упорхнула в театр к другим зрителям партера.

— Ничего ты от нее не услышал хуже того, что уже слышал от меня, — сказала я, кладя руку ему на плечо, ибо люблю касаться изгибов его стана.

— Мне надо вернуться. Если ты не хочешь помогать, мне надо домой. Я там нужен. Дела приняли плохой оборот.

— Сдается мне, тебе надобен отдых, Тристан Лионс, — молвила я, беря его под руку. Ворота затворились, внутри заиграли трубы. — Пойдем со мной в «Тиршит». — И я улыбнулась зазывно.

Он пошел прочь от меня, однако в направлении «Тиршита».

— Вот так-то и правильно, — проворковала я, обгоняя его.

Тристан вздохнул с досадой, и я, обернувшись через плечо, спросила участливо:

— Что там у вас за напасть?

— Пришел новый человек, — отрывисто отвечал он. — У нас разные… методы. Он более напористый, я — более осмотрительный.

— Люблю напористых, — улыбнулась я. — Сделай милость, передай, что я буду рада ему в любое время.

Мы вернулись на пивоварню и, как всегда, прошли прямиком в мою каморку. По сложившемуся уже обыкновению, мы заходили туда, он — в украденном костюме Неда Аллена, и я переносила Тристана обратно, а потом складывала его платье и запирала в сундук. Но сегодня он был сильно опечален, а мне нравится, как пахнут мужчины, когда их что-нибудь гнетет. Я решила подразнить его и сказала:

— Выкладывай все как на духу, иначе вообще не стану тебя переносить.

До чего же испуг был ему к лицу! Я так и прыснула со смеху.

— Я насмехаюсь над тобой, Тристан Лионс, — что проку тебя тут держать, если ты меня и поцеловать не хочешь? Ты распугаешь моих посетителей, и я умру с голоду.

На лице его разом отразились облегчение и досада, потом он сказал:

— Не верю. Ты торгуешь собой не ради пропитания, как бы ни хотела всех в этом убедить.

Я подняла брови: