Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Мы вообще-то отпраздновали накануне в доме Фрэнка и Ребекки: изначальный квинтет плюс Мортимер Шор, к которому и Ребекка, и Фрэнк очень привязались. По негласной договоренности мы оберегали Мортимера от лишней информации о безобразиях в руководстве ДОДО, хотя я часто гадала, не пользуется ли он админскими привилегиями для чтения нашей закрытой переписки. В то утро, глядя на его сияющее лицо, я бы сказала, что вряд ли читает. Мортимер просто радовался, что большие ребята пустили его в свою песочницу.
Мы все приехали в «Вольво» Фрэнка. Через двадцать минут, точно по графику, прибыл Фринк и в сопровождении Блевинса обошел здание. Наконец все собрались в пультовой комнате хронотрона. Включение
Пультовая комната находилась рядом с конференц-залом, оборудованным всевозможными экранами и устройствами виртуальной и дополненной реальности, так что результаты анализа можно было сразу сопоставлять с картами, хронологическими таблицами, а также схемами сети ИГСОВ и явок в различных ВиМНах. Сразу после включения хронотрона мы перешли туда и выслушали брифинг Блевинса по операциям ДОДО в ближайшие месяцы. Все их объединяло место действия — то, что мы называли Константинопольским театром.
Константинопольский театр являл собой широкую панораму подготовленных баз и планируемых ДЭЛОВ — все они имели цель уменьшить влияние России на Балканах и в Причерноморье. Речь шла не о том, чтобы радикально изменить и без того бурную историю этих земель; нет, предполагалось за счет чуть заметных шагов не допустить российской гегемонии в будущем. Разумеется, это значило сдвинуть границу раскола Западной и Восточной церквей, но не только. План включал сотни различных ДЭЛОВ, и для многих у нас пока не было ресурсов. Однако мы уже знали, какими будут первые четыре-пять гамбитов, и в тот день собирались прямиком от хронотрона спуститься к ОДЕКам и отправить Тристана с первым заданием.
Я говорю «собирались», потому что человек предполагает, а Бог располагает.
Словно на средневековом уличном празднестве, чиновники, референты, компьютерщики и руководители отделов двинулись за Блевинсом, Руджем и Фринком по коридору и дальше по лестнице в подвал. По пути к нам присоединялись историки, дейцы, офисные работники и техники, выходящие из кабинетов, где смотрели живую трансляцию. Просторное помещение в подвале могло вместить всех желающих. Эржебет, разодетая так, как могла разодеться только она, уже ждала там.
Ряд ОДЕКов больше походил на медучреждение, чем на центр магической телепортации. Дело в том, что нам следовало соблюдать строжайшие эпидемиологические предосторожности. Конечно, мы соорудили импровизированную деконтаминационную камеру уже вокруг первого ОДЕКа, но приток денег и специалистов позволил сделать все как следует.
Весь подвал делила пополам стеклянная стена. По дальнюю сторону находилась биоопасная зона, дополнительно разделенная на изолированные подзоны для каждого ОДЕКа. Путь к ним проходил через обеззараживающие душевые («человеческая автомойка», называл их Тристан), а система фильтрации воздуха не пропускала вирусы и бактерии. В углу располагался медкабинет — своего рода травмопункт с рентгеновским аппаратом и операционной, чтобы тайно и быстро оказать помощь раненому дейцу. По сравнению с этим ОДЕКи — четыре
Тристан, который отправлялся в Константинополь, чтобы завербоваться в варяжскую стражу, заранее выскользнул из конференц-зала и прошел через шлюз в стерильную зону. К нашему появлению он уже вымылся под душем и теперь совершал другие обеззараживающие процедуры, которые мне моя нынешняя викторианская стыдливость не позволяет упоминать на этих страницах.
Толпа важных лиц и вспомогательного персонала насыпалась, как горох, в пространство по «грязную» сторону стены. Генерала Фринка усадили прямо напротив ОДЕКа № 3 и сопутствующего биооборудования. Ода-сэнсэй был рядом с Фринком — проверял статус ОДЕКа на сенсорном экране.
Мы использовали все четыре ОДЕКа поочередно, просто чтобы убедиться, что они работают. Держать их включенными было бы слишком дорого, поскольку им требовался жидкий гелий и электроэнергия. До сегодняшнего дня у ДОДО не было таких денег, да и нужны они были не так часто, чтобы оставлять их включенными постоянно. С запуском хронотрона все изменилось. За неделю праздников техники охладили всю аппаратуру до температур чуть выше абсолютного нуля и проверили электронику. Теперь ОДЕКам предстояло работать круглые сутки без выходных. Это значило, что двери должны быть закрыты, чтобы не тратить зря электроэнергию и криогенную жидкость. В тот день дверь ОДЕКа № 3 была украшена завязанной бантом красной ленточкой: по графику требовалось убить время еще на одну церемонию, пока Тристан заканчивает приготовления. Блевинс продолжал вещать, Эржебет тем временем прошла через шлюз, надела одноразовый костюм биозащиты и хирургическую маску — это требовалось, чтобы она заново не заразила Тристана современными микробами, когда войдет с ним в ОДЕК. На столе между ОДЕКом № 3 и стеклянной стеной лежала венгерская сабля — Мортимер Шор купил ее на eBay и наточил так, что она рассекала на лету носовой платок. Эржебет заранее поупражнялась с ней и теперь могла взмахнуть саблей и не снести себе голову. По сигналу Фрэнка она подняла саблю над головой и одним стремительным движением рассекла ленточку. В тот же миг Фрэнк нажал на своей клавиатуре «ввод», и зажглись все огоньки.
ОДЕКи с № 1 по № 4 официально включились. Толпа по «грязную» сторону захлопала. Наконец вышел Тристан в стерильном бумажном костюме. Впечатление получилось довольно комичное — как будто он персонаж в ситкоме, которого встречают аплодисментами. Тристан через стеклянную стену отсалютовал генералу Фринку, тот ответил. Эржебет и Тристан двинулись к ОДЕКу. Толпа по «грязную» сторону прихлынула вперед — каждый пытался отыскать свободное место у стеклянной стены. Многим впервые предстояло увидеть ОДЕК в действии. На самом деле, конечно, смотреть было не на что: просто двое входят, выходит один.
Фрэнк включил аудиосвязь, чтобы говорить с Тристаном и Эржебет. Я стояла рядом с ним и слышала их голоса через встроенные в монитор микрофоны.
Тристан повернулся к ОДЕКу № 3 и приготовился нажать кнопку, которая открывает дверь.
За мгновение до того, как он ее коснулся, из ОДЕКа донесся приглушенный стон и в дверцу заколотили.
Эржебет и Тристан встревоженно переглянулись. «Откройте!» — крикнула я, но Тристан уже давил на кнопку.
Дверца с шипением отворилась, и из ОДЕКа выпала голая девушка, сжимая руками голову и вопя от страха. В следующий миг она вся сжалась в комок. В ее истерических воплях я разобрала обрывки фраз на средневековом варианте древнееврейского.