Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Идиль, должно быть, прочла на его ошарашенной физиономии: «Поверить не могу, что вам это тоже известно!», а не: «Черт возьми, впервые об этом слышу!»
— Вообще-то мне плевать, — продолжала она. — Защита окружающей среды меня не заботит — по крайней мере, пока не пересекается с тем, что для меня важно. Когда все девушки в развивающихся странах начнут получать достойное образование и смогут сами распоряжаться своим телом — тогда, может быть, я озабочусь тем, что там вытворяет с серой Т. Р. Мак-Хулиган и какие у этого могут быть побочные эффекты.
— Некоторые считают… — начал Виллем.
— Что климат влияет на благосостояние,
— Вот и хорошо, — откликнулся Виллем. — Рад, что в этом вопросе мы достигли взаимопонимания.
— Теперь скажите, ваша племянница…
— Строго говоря, троюродная внучка.
— Беатрикс рассказывала вам, чем занимается у меня в фирме?
Где есть суды, нужны юристы; где есть международный суд по правам человека — нужны юридические фирмы именно с такой специализацией. Виллем знал, что у Идиль нет юридического образования. А вот правозащитная контора, созданная на пожертвования какого-то денежного мешка из Сан-Франциско, — есть.
— Нет, не рассказывала, — ответил Виллем. — Но догадаться несложно. Видите ли, эта ветвь нашей семьи переехала в Туабу во времена, когда там только начиналась добыча полезных ископаемых, и занялась перевозками грузов.
— Импорт горно-шахтного оборудования из Австралии, Сингапура, Тайваня, — подхватила Идиль. — А также транспортировка немецкого оборудования через Роттердам.
— Вижу, вы заранее навели справки.
Сестра Катерина сочувственно закивала.
— Для таких людей, как Куоки, это способ выжить. Найти себе применение в проекте, сулящем его создателям большие деньги и власть.
Виллем кивнул.
— До войны Куоки вкладывали деньги в нефтяную промышленность на Яве. После войны — в крупный медный рудник у вас на родине. И бизнес как таковой шел отлично, но политический климат… впрочем, не мне вам об этом рассказывать.
Сестра Катерина поджала губы и скорбно вздохнула.
— И теперь, — продолжал Виллем, — сообразительные молодые люди вроде Беатрикс стараются убраться с острова, прежде чем впутаются в какую-нибудь политическую передрягу.
— Это еще в лучшем случае, — добавила сестра Катерина.
Какие бывают «худшие случаи», оба знали: тебя могут просто убить. Борцы за независимость Папуа, или индонезийская тайная полиция, или агенты индонезийской тайной полиции, притворяющиеся борцами за независимость.
— Очень хорошо характеризует Беатрикс то, что, едва выбравшись и обосновавшись в Америке, она начала работать на благо тех, кто остался.
— Я не так уж много знаю о сути этой работы, — признался Виллем. — Знаю, что народ Папуа уже долгое время стремится к независимости. Но существование рудника осложняет эту задачу. Рудник приносит большие деньги. И власти Индонезии не готовы от них отказываться.
— Такое постоянно происходит в колониях, обладающих природными ресурсами, например нефтью, — заметила Идиль. — Положение Папуа необычно тем, что его колонизовала страна — Индонезия, — которая сама в прошлом являлась колонией. Так что ваше правительство, как бывшая метрополия Индонезии, может сыграть в этом деле особую роль.
— Вот здесь сделаю стандартный дисклеймер: я работаю не на правительство, а на королевскую семью, — вставил Виллем.
— И одна из причин, по которым вас выбрали на эту роль, — связь вашей семьи с колониальным прошлым, — невозмутимо заметила Идиль.
— Что ж, это справедливо, — признал Виллем. — Скажите, сестра Катерина, могу ли я чем-либо
— Мы хотим независимости, — ответила сестра Катерина. — До недавних пор рудник «Бразос РоДаШ» стоял у нас на пути. Как и все рудники, со временем он истощается — и чем менее ценным становится, тем легче совладать с этим препятствием. А если вместо рудника на этом месте появится геоинженерный комплекс — что ж, для нас это открывает новые возможности.
Логики этого рассуждения Виллем не понял.
— Но как? Мне казалось, верно обратное. Как вы и сказали: чем меньше дохода приносит рудник, тем менее Индонезия им интересуется. И тем более она готова выпустить Папуа из своих когтей. Но, мне кажется, если это место получит новую жизнь, вместе с ней возродятся и старые проблемы.
Сестра Катерина смерила его долгим взглядом. В этот миг Виллем подумал: а она не из тех, с кем он хотел бы сыграть в покер!
— Все дело в интересах. Cui bono?
— «Кому выгодно?» — перевел Виллем.
— Все те независимые государства — в том числе и очень далекие от моей родины, — что выиграют от выброса в стратосферу аэрозолей с высокой горы возле экватора, выступят на нашей стороне. Даже если до сего дня не умели найти Папуа на карте.
На снимках из космоса двойные ворота Масланткеринга — крупнейшего в мире движущегося инженерного объекта — немного напоминают клиновидные крылья, какие царапает ребенок палкой на свежевыпавшем снегу, когда хочет нарисовать ангела. Закругленные края обоих «клиньев» — не что иное, как барьеры, задача которых — выдерживать шторма Северного моря во всей их мощи и ярости. Каждый затвор-батопорт [589] закрывает половину ширины канала, соединяющего Роттердам с морем. Посредине они сходятся: обе створки поворачиваются на осях, вделанных в береговую насыпь. Весь «клин» — треугольник радиусом в двести сорок метров от закругленного края до оси — состоит из массивных стальных труб, сваренных вместе и образующих жесткий каркас. Эта структура передает силу шторма от закругленного края к шарниру, который можно назвать плечевым суставом ангельского крыла. Размеры шаров в обоих шарнирах — десять метров в диаметре. Шары покоятся в муфтах, сделанных в основном из железобетона, вкопанных глубоко в почву и передающих силу шторма окружающей земле через длинные бетонные опоры, растопыренные, словно гигантские пальцы, и уходящие глубоко под землю, где они соединяются с массивным фундаментом всей конструкции.
589
Плавучий гидротехнический затвор, чаще всего служащий для запирания входа в док. Для перекрытия прохода батопорт заполняется водой и садится на дно дока, прижимаясь особыми выступами к сделанным по обводам батопорта уступам в стенках и в дне.
В обоих берегах пролива высечены изогнутые желоба, по форме точно соответствующие закругленным концам «крыльев»: в них покоятся затворы на протяжении долгих лет и десятилетий, когда в них нет необходимости. Как бывает в сухих доках, эти желоба находятся ниже уровня воды, однако большую часть времени остаются пустыми, сохраняя доступ к воротам для осмотра и ремонта. Сами арки ворот представляют собой полости, обычно заполненные воздухом. А выдвинутые из желобов, «в свободном плавании», они быстро заполняются водой, опускаются на дно и образуют прочный заслон стихии на всю глубину канала.