Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Метафорический сдвиг
Я начал работать с текстовым редактором Word где-то в 1985 году, то есть тогда, когда вышла первая версия. Единственным конкурентом Word — а на то время являлся MacWrite, но, взвесив все за и против, я пришел к выводу, что продукт фирмы Microsoft всё-таки лучше. Я сочинял очень много, используя первые версии Word — а, тексты я хранил на дискетах, а, приобретя в 1987 году первый в жизни жесткий диск, переписал на него всю информацию.
Где-то в середине 80–х мне потребовалось открыть на компьютере, где стояла очередная текущая версия Word — а 6.1, документ, созданный в Word — е 1985 года выпуска. Ничего не вышло. Только открыв его как текстовый файл, я наконец заполучил желанную последовательность печатных знаков, в нем хранившуюся.
Сейчас, когда Word — ом умеют худо — бедно пользоваться все поголовно, подобные неурядицы вызывают лишь мимолетное раздражение — ну, что поделаешь, такова компьютерная се ля ви. Достаточно купить файловый конвертер, чтобы всё стало на свои места. Но если вы писатель, чей хлеб насущный — слово, а профессиональная честь и гордость — собрание напечатанных текстов, то Word — овские выкрутасы способны надолго выбить вас из колеи. В работе я придерживаюсь парой — тройкой непреложных истин, и одна из них гласит — что написано пером, того не вырубишь топором. Чернила оставляют след на бумаге, долото — на камне, палочка — на восковой дощечке, так или иначе, но что-то остаётся, не проходит бесследно (мужу моей сестры, теологу, достаточно одного взгляда на клинописную табличку, созданную три тысячи лет назад, чтобы по почерку определить имя писца). Но мощные текстовые редакторы, особенно те из них, в которых применяется сложное, многоуровневое форматирование, обладают леденящей душу способностью беспощадно расправляться с написанным словом. Малейшее изменение в формате файла, каприз битов, и месяцы или даже годы вашего литературного труда канут в небытие.
Это явно была ошибка приложения (Word 6.0 для Macintosh), а не операционной системы (MacOS 7–точка-что — то), и поначалу я злился на разработчиков Word. Но! С другой стороны, я ведь мог сохранить файлы «как текст», как простейшую телеграмму, и беда обошла бы меня стороной. Вместо этого я купился на ослепляющую мишуру — форматирование, которого до появления ГПИ вообще не существовало в природе. Я привык в форматированию, оно делало тексты такими привлекательными (возможно, даже привлекательнее, чем они того заслуживали, ибо всё, что хранилось на тех дискетах, в конечном итоге оказалось почти никуда не годным хламом). И вот настал час расплаты. Компьютерные технологии развились до такой степени, что мои документы засверкали всеми цветами радуги и вынудили старые, уродливые тексты сойти со сцены.
Извините меня, пожалуйста, за столь своенравную фантазию, но представьте на минутку, что я приехал на фешенебельный курорт, остановился в роскошном отеле, отдавшись на милость утонченных эстетов, непревзойденных мастеров Чувственного Интерфейса, устроился в номере, где набросал обычной шариковой ручкой в обычном блокноте рассказ, сходил пообедать, вернулся и обнаружил, что горничная выбросила мой блокнот и самописку и заменила их изысканной перьевой ручкой и стопкой изумительно выделанного пергамента — мол, подобное обновление входит в стоимость, да и комнату облагораживает. Однако длинная вереница слов, каллиграфически — безупречным почерком нанесенная на бумагу, оказалась бессмысленным набором дефиниций, наугад взятых из словаря. Кошмар, правда? И я даже не мог пожаловать менеджеру, ибо, остановившись в отеле, заранее согласился с правилами проживания в нём. Я добровольно сложил полномочия Морлока и обратился в Элоя.
Linux
В конце 80–х, начале 90–х я много программировал на Macintosh — ах и в конце концов решил потратить несколько сотен долларов на созданную Apple среду разработки Macintosh Programmer's Workshop (MPW). Среди всех существующих программных сред для Mac она, без сомнения, была наилучшей. Именно в ней программисты Apple писали код. Вы поймете, сколь многого я предвкушал от встречи с MPW, если вспомните, что в те далекие годы MacOS — и не было равных, что Linux — а не существовало вовсе, и что именно в ней в копании Apple программировали талантливые мастера своего дела, специалисты мирового уровня. Наконец прибыла 30–сантиметровая стопка дискет, я запустил процесс инсталляции и предался радужным мечтам. Вполне вероятно, что при первом запуске я ожидал увидеть на экране компьютера мультимедийную презентацию. Вместо этого передо мной возникло обычное, ничем не примечательное окошко, в которое мне предложили ввести простой, неотформатированный текст. Восприняв данный текст как команду, система в дальнейшем попыталась бы её исполнить. Такая вот строгая, немного пугающая аскетичность.
Одним словом, «стеклянный терминал» с командной строкой. Вместе с ним прибыл список таинственных,
Другими словами, первое, что сделали хакеры Apple, когда им потребовалось запустить MacOS (или даже до того, как её запустить) и заставить как следует работать, — это воссоздали интерфейс Unix. Тогда я не понимал, что разработчикам Apple нужна была хоть какая-то среда разработки ГПИ ещё до того, как первые Mac — и с ГПИ вышли на рынок.
А ведь мой компьютер, задолго до того злосчастного июльского дня 1995 года, когда рухнувшая система безвозвратно погребла под своими обломками важнейший файл, сигнализировал мне о надвигающейся катастрофе. Один мой давнишний приятель, основавший в Бостоне несколько IT — компаний, как-то разрабатывал на Macintosh — ах новый программный продукт. Mac — и выступали в роли высокопроизводительных графических терминалов с дружелюбным интерфейсом и доступом к колоссальной базе графических данных, хранящихся в сети, которую поддерживали более мощные, но менее дружелюбно настроенные к пользователям компьютеры. Кстати, именно этот приятель в своё время «заразил» меня Apple. Продвинутые технологии кружили нам головы, и пока тупоголовые придурки осваивали MS-DOS, мы приобщались к последним разработкам высокого компьютерного искусства. Поначалу у моего товарища всё шло как по маслу, но вот к сети присоединили ещё несколько терминалов, и сеть стала «зависать» в самые непредсказуемые моменты. «Баг» был коварен, и обнаружить ошибку оказалось не так-то легко. Наконец выяснилось, во всех случаях крах системы вызывал какой — нибуь пользователь, который, отыскивая нужный ему пункт меня, слишком долго (более двух секунд) удерживал нажатой кнопку мыши.
Надо же, MacOS не умела заниматься двумя делами одновременно. Разворачивая пользовательское меню, она была не в состоянии отвлечься на другие задачи.
Когда на машине работает один человек и выполняются однопроцессорные задачи, это не так уж и страшно (хотя ничего хорошего в этом нет), но когда машина сетевая и между ней и остальными компьютерами происходит постоянный обмен информацией, — это из рук вон плохо. Если один компьютер не отвечает на сетевой запрос, вся локальная сеть падает [626] .
626
Точнее сказать, сеть, базирующаяся на технологии AppleTalk. Для Ethenet такое поведение хоста было не критично уже в те годы (примечание технического редактора).
Ни MS-DOS, ни MacOS не годятся для взаимодействия с другими компьютерами и сетями, здесь требуется несравнимо более сильная, более серьезная операционная система. Единственная заслуживающая серьезного внимания возможность подключиться к интернету, — это протокол PPP. Не суть важно, как он действует, главное, что благодаря ему компьютер на какое-то время становится полноправным членом Большого интернета, получает уникальный IP — адрес, различные привилегии, всевозможные права и обязанности. Соответственно, такой компьютер должен поддерживать протокол передачи данных TCP/IP, который, согласно мудреным, но превосходно написанным правилам, в довольно непредсказуемой и хаотичной последовательности рассылает туда — сюда — обратно пакеты этих самых данных. Передача (или прием) пакета — это одна задача, и если за единицу времени ОС способна обрабатывать только одну задачу, то, посылая пакеты, она уже не в состоянии делать что-то еще. После изобретения TCP/IP его поддержкой занимались серьезные, уважаемые «Мэйнфреймы» или могучие миникомпьютеры, установленные в технических бюро или коммерческих фирмах, и люди стали воспринимать любую машину с протоколом TCP/IP как солидный, многозадачный компьютер, способный заниматься несколькими вещами одновременно. Как, например, компьютер с ОС Unix. И когда интернет стал достоянием общественности, и в Глобальную Сеть хлынул поток пользователей, стало понятно, что пришла эпоха великих перемен, ибо ни MacOS, ни MS-DOS не могли совладать с этим наводнением.
Когда Mac разбил мое сердце, а Word отказался признавать файлы, созданные в более ранних версиях, я переметнулся на Unix. Конечно, более логичным казалось заменить MacOS на Windows. Честно признаюсь, я ничего (ну, или почти совсем ничего) против Microsoft или Windows не имел. Однако я уже интуитивно догадывался о том, что сегодня стало очевидно: данные операционные системы — сплошной обман и ошибки в коде, и, пока они не научатся делать несколько дел одновременно, лучше с ними не связываться.