Веселая наука. Протоколы совещаний
Шрифт:
Двойную спираль по горизонтали надобно дополнить таковой по вертикали. Тогда в крестовидной фигуре означится точка пересечения субтильной и физической души. Двойная спираль — экспликация возможностей центра окружности, Рене Генон справедливо ее идентифицирует с китайской инь-ян. Отсюда следует необходимость гармонизации первичной раздвоенности всякого бытия. Когда бытие сжимается однозначностью, одноцельностью, одноплановостью, результат плачевен — либо экспансия, либо контракция, только вулкан или только бездна концентрического поглощения.
В географии Жюля Верна северный полюс — вулкан, южный — гибельная воронка. Весьма похоже на «Манускрипт, найденный в бутылке» Эдгара По, где корабль, увлеченный южным течением, мчится в категорическую смерть: «О
Широты и климаты вполне ассоциируются с композицией и психофизической ситуацией человека: детство — свежий бодрящий север; субтропики юности, затем экватор, расцвет, затем растворение, гибель в безмерности южного океана. Идея любви как путешествия по женскому телу, обретающему планетарные размеры, была весьма популярна в лирике барокко. Сент-Аман:
Мадам, ваши недоступные губы далеко в Гиперборее. Айсберги вашей груди розовеют в северном сиянии, Ваши пальцы ласкают цветы Гренландии, след вашей ноги На земле Ван Димена. И неужели мыс Доброй Надежды на границе девственного леса Называется мысом Бурь?Галиматья с точки зрения новой географии. Этимологически, правда, все в порядке. Слово «география» вполне легитимно переводить как «описание Геи, матери-земли», а потому поэт имеет право на собственные эротико-географические пристрастия в трактовке пейзажа своей возлюбленной. Метафоры и гиперболы изысканно одушевляют ходовое женское выражение «тебе нужно только мое тело». Но эти риторические фигуры, равно как аллегория, привлечены из науки филологии, а здесь очевиден пантеистический порыв. Вряд ли географ, склоняясь над бумагой с циркулем и линейкой, испытывает нечто эротическое. Гиперборея — миф, скажет он, женская грудь не по моей специальности, хотя ума не приложу, каким боком она похожа на айсберги; мыс Доброй Надежды, открытый Васко да Гама, назван так в чаянье добраться до Индии, а почему автор поместил его на опушке леса, надо узнать у психоаналитика. Для географа незыблем постулат измеримости и шаровидности земли. Он, географ, может меняться, механическое вращение планеты и после его смерти таковым останется. В отличие от него, поэт знает либо чувствует двойную спираль: когда желание пробуждается, желанная цель также пробуждается — это аксиома натуральной магии: нет субъекта и объекта, но только взаимодействие двух субъектов.
«Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста начинается так: «То, что вверху, то и внизу, дабы свершить чудо единого». Верх и низ, левое и правое только зеркальные отражения неведомого единого. Вторая половина двойной спирали зеркальное отражение первой, равно как север и юг, восток и запад, солнце и луна, мужчина и женщина. Это называется «герметической аналогией». Посему искатель — эротический натуралист — хочет найти свою аналогию в Даме Натуре.
В жанре «блэзон» (воспевание женского тела) ассоциации с божествами стихий неизбежны. Гофмансвальдау назвал Эроса «лоцманом», уверенно ведущим корабль во Флориду. Цель вояжа:
Мое сердце не желает ни золота, ни жемчугов, Меня вдохновляет обнаженная Флорида…Зори, закаты, девственный лес, приближение к острову, рифы равнодушия, безразличные губы и вялые соски — непритягательные магниты… подобными образами изобилует прециозная лирика. Продолжение процитированного фрагмента Сент-Амана:
Заря моего желанияВесьма любопытен вояж по женскому телу, предпринятый Джоном Донном в элегии XVIII. Предварительные рассуждения: напрасно мы ищем Купидона в планетных сферах и фирмаменте идей и добродетелей. Бог любви пребывает в инферно вместе с Плутоном, его, Купидона, климат — огонь и золото, жертвы ему возлагают не на алтарь, а скрывают в колодцах и пещерах. Хотя мы наблюдаем эволюции светил небесных, мы любим землю и, восхищаясь трепетной душой дамы, жаждем ее центра. Волнистые кудри — лес, где встречаются засады, змеи, коварные сети. Если брови изысканны, лоб гладок и приятен, это добрый знак для отплытия:
The Nose (like to the first meridian) runs No twixt an East and West, but twixt two suns. Нос, подобно первому меридиану, расположен не посреди востока и запада, но посреди двух солнц.Курс на юг. Пухлые губы — не ленивые Канары, но, скорее, острова Амброзии. Мы бросаем якорь поцелуя. Неужели это блаженное возвращение домой? Она вещает, словно мудрый Дельфийский Оракул, однако необходима осторожность: да, ее зубы — перлы, но возможно ее язык — ядовитая, хищная рыба ремора, которая любит отдыхать на жемчужных отмелях. Нас влечет южное течение: миновали подбородок, горло — надменный перешеек, и вошли в Геллеспонт (нынешние Дарданеллы):
…between Тhе Sestos and Abydos of her breast… …между Сестос и Абидос ее грудей…Сложный и многоплановый образ.
Сестос и Абидос — античные поселения на противоположных берегах Геллеспонта, место трагедии двух влюбленных — Геро и Леандра. Последний утонул, торопясь на свидание с Геро — жрицей храма Афродиты. Джон Донн уточняет: «ее груди — не сдвоенные влюбленные, а двух любовей гнезда». Можно лишь гадать о многозначности этих коннотаций.
Далее мы плывем в сторону «ее Индии» мимо ее роскошного «атлантического пупка» (her Atlantick Navell), огибая мыс Доброй Надежды. Прилив увлекает к берегу покрытому густым лесом. Здесь опасно, здесь случалось много кораблекрушений под зловещим созвездием Скорпиона. Цель вояжа еще не достигнута. Ее центр, вероятно, анус, очищенный клистиром, полагает отважный поэт. Поцелуй в губы «трансплантирован» в эту область, реализована двойная спираль герметической анатомии. Но путешествие не заканчивается. Тропик Козерога — «ее царственные колени», далее безбрежный океан.
Медуза Cianea Floris
Одушевление тела — процесс медлительный и сложный, зависящий от качества и фактуры четырех элементов. Душа (вегетативная, животная, рациональная) — anima vegetabilis, animalis, rationalis формирует личность вплоть до совершеннолетия, добиваясь каждый раз иных результатов.
Широк диапазон обжор и пьяниц — от потребителей неважно чего до капризных и своеобычных гурманов; убийцы, насильники, «звери в человеческом облике» резко рознятся манерами и повадкой; идеологи и лидеры выбирают дорогу стада, сообразуясь с наивностью либо изысканностью своих инфернально-парадизиальных миражей.
Подобное разнообразие обусловлено родовой, клановой, коллективной душой. Это общие наименования антропо-фауно-флоральных средоточий матери земли.
И если психологи охотно рассуждают о «подсознательном» и «коллективном бессознательном», то разговоры о «сверхсознательном» они чаще всего предоставляют вести священникам и мистикам. Вверх идут одинокие тропинки. Только индивиды, то есть люди, одаренные «субтильным телом души» (anima celestis) способны подняться над рациональным сознанием.