Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.
Шрифт:
Как ни странно, появились улыбки, шутки и даже смех, которые пропали было, когда увидели, куда попали. Человек ко всему привыкает, особенно, маленький человек.
Иногда, глядя на них, не мог понять, чего они, в такие годы, могли наделать такого, что их приговорили к смертной казни? Обычные пацаны, каких на любой улице полно. А я, что сделал? Освободил мир от гнуси, оба раза защищаясь. Эти ребята, скорее всего, тоже были доведены до отчаяния, как Колька.
Ни один из них не совершил этой зимой подлости, все
Пока не сменились условия. Но это было позже, а пока ребята веселились во дворе, кидались снежками, пытались слепить снежную бабу.
Все дороги замело, ни проехать, ни пройти, а, между прочим, продукты подходили к концу.
Часовые на вышках отстреливали волков, мы бегали, притаскивали здоровенные туши, пока их не разорвали вернувшиеся звери. Шкуры мы снимали, надзиратели научили нас выделывать их, а мясо давали злобным собакам.
Сами пробовали, но волчатина нам не пришлась по вкусу, мы ждали нормальной еды.
Наверно, после этой зимы я и полюбил это время года больше, чем все остальные. Пусть холодно, не совсем сытно, зато все дружили, даже надзиратели и вертухаи были с нами одной командой.
Солдаты внутренних войск были не на много старше нас. Сначала они сторонились всех, потом даже подружились, хотя границ не переходили. Получалось, что они, скорее нас защищали от волков, чем охраняли.
Контейнер с припасами мы всё-таки дождались. Когда установилась погода, пролетающий над нами вертолёт сбросил груз на парашюте, и улетел. Почему не сел, ведь кругом равнина… ах, да, как бы кто не увидел тех, кто здесь сидит.
А контейнер, между тем, улетал от нас, примерно курсом десять, то есть на северо-восток.
Старший надзиратель решил организовать поиски. Разбив наш отряд на несколько групп, отправил поисковиков, снабдив почти всех длинным линем. Если кто найдёт контейнер, привяжет линь, и побежит обратно. Потом можно будет вернуться, если даже погода испортится.
Погода начала портиться уже после полудня. Стало ясно, что будет пурга, а то и буран.
Со стороны лагеря выпустили красную ракету, призывая всех вернуться.
Уже стало плохо видно, задул ветер, и началась метель, когда все собрались на построение.
Собрались все, кроме Кольки.
Выпустили ещё пару ракет, ждали, пока не замёрзли, но Кольки не было.
– Гражданин начальник! – обратился я к старшему надзирателю, - Разрешите пойти, искать друга?
– Вместо одного потерять двоих? Ты бы отпустил?
– Не знаю… Разрешите! – умоляюще смотрел я начальнику в глаза. И начальник сдался. Он сам помогал обряжаться. Из одного драного одеяла сделали мне пончо, другим обвязали, сделав что-то вроде капюшона, дали рукавицы, привязали линь и проводили на поиски.
Я пошёл туда, где, по моим прикидкам, должен был приземлиться контейнер. Почему задержался Колька? Наверняка он нашёл его!
Ветер сбивал с ног, снег летел параллельно земле, хлестал по лицу. Уже через полчаса я заблудился, не понимал, куда иду. Но назад не повернул. Шёл, пока не споткнулся об какую-то кочку.
Ругая, на чём свет стоит, эту кочку, поднялся и подумал: откуда на ровной поверхности кочка?
Немного раскопав снег, убедился, что этой кочкой был Колька. Мой друг уже замерзал.
Взвалив его на спину, я подёргал за свой линь, пытаясь привлечь внимание ребят. Сначала думал, что все разошлись, но нет! Линь натянулся, и я понял, куда мне надо идти.
Хватило сил доползти до колючки, дальше нас уже дотащили, раздели и растёрли снегом.
Мы оба получили обморожения, но обошлось. Только лица и уши почернели и облезли. Руки спасли, даже пальцы, растерев их снегом и подержав в холодной воде. Боль, конечно, ужасная, но ничего, вытерпели.
За продуктами нас не пустили, оставили дома, пока ребята, на самодельных санках, возили содержимое контейнера. Их сопровождали вооружённые охранники, отгоняя волков. Эти волки назывались «красными», или, на местном языке, «Чо».
Так мы пережили зиму, спалив, правда, все нары, которые осенью сколотили в своей казарме и потеряв Ромку и Славку, которые умудрились заболеть пневмонией.
Антибиотиков у нашего фельдшера было мало, а к нам на помощь мог приехать только самоубийца, потому что метель замела все дороги, вертолёт не мог вылететь из-за непогоды, как объясняли нам надзиратели, пряча глаза. Только я подозревал, что никого они не вызывали, нельзя.
Пришла весна.
Что такое весна в полупустыне? Это ковёр цветов, свежий ветер, начисто выдувающий мозги.
Начинает бурлить кровь даже у таких малышей, как мы. И вот, появляются мысли:
«А что я здесь, собственно, делаю?!».
«Жить здесь пятнадцать лет?! Лучше сдохнуть!»
И мы побежали. Я думал, один такой, но нет, набрался ещё десяток смельчаков. Бежали в разные стороны, надеясь, что хоть кто-нибудь вырвется на свободу, может быть, даже расскажет правду властям, написав письма в прокуратуру.
Конечно, никто никуда писать не собирался, это мы обещали остающимся, объясняя смысл бегства.
Колька решил не бежать, по сравнению со мной он был дохляком, не захотел быть гирей на ногах…
Я же надеялся далеко обогнать преследователей, только не рассчитал расстояние и направление.
Карту мы составляли по памяти «старожилов», конечно же, настоящую нам добыть не удалось, иначе сразу же наши друзья-надзиратели поняли бы, что готовится побег.
И вот, глубокой ночью мы покинули родной дом и побежали. До этого я тренировал ребят в недостроенной столовой, они напросились, узнав, что я там делаю.