Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.

Машков Александр Иванович

– Меня нельзя исключить, - простодушно глядя в глаза сердитому начальнику, сказал я.

– Почему это? – нахмурился начальник.

– Я ещё не включён… не зачислен.… А фамилия моя Выборов.

– Выборов? – удивился начальник, задумчиво потирая подбородок, - В прошлом году не ты у нас отдыхал?

– Не, это мой брат, Лёша,. – улыбнулся я.

– Заметно, - проворчал товарищ Арбузов, почему-то зло взглянув на побитого мной мальчишку. Тот тоже, почему-то, перестал гаденько ухмыляться. Неужели папа Володя здесь в авторитете?

– Ты

действительно отбирал у малышей деньги? – спросил начальник лагеря у мальчишки. Тот молчал, потупив глазки. Наверняка думал, что мы не станем его закладывать. Тут он не угадал. Крыс надо наказывать любыми средствами.

– Вернёшь! – жёстко сказал начальник.

– И штраф! – напомнил я.

– Где я возьму? – заныл мальчик.

– У мамки попросишь. Объяснишь, почему тебе нужны деньги, и попросишь, - сказал я..

– Саша! – обратился ко мне начальник, - Не наглей. Ещё пара выходок, и поедешь домой!

– Как скажете! – отсалютовал я, - Товарищ Арбузов, Евгений Олегович!

Евгению Олеговичу нечего было на это сказать, но он нашёлся:

– Завтра с утра вами займётся вожатый, а то выглядите, как маленькие беспризорники.

Когда начальник с мальчишкой ушли, малыши закричали, в восторге, и запрыгали вокруг меня.

Я, с улыбкой, смотрел на них, радуясь, что хоть чем-то отблагодарил их за гостеприимство.

Потом мой взгляд упал на сосны, и я вспомнил, что хотел осмотреть окрестности с высоты.

Забравшись в палатку, я вынул из рюкзака кошачьи когти. Сначала так и хотел пойти, с Лискиным рюкзачком, но потом у меня возникла хулиганская мысль, я завернул когти в чьё-то полотенце и вышел, со свёртком в руке, осмотрев своих друзей, я выбрал самых старших – Вадика и Владика, и предложил им прогуляться по лагерю. Те охотно согласились, тем более, что Вадик целый день маялся возле палатки, отбывая дежурство.

Неторопливо прошлись вдоль главной «улицы», поравнявшись с палаткой, где устроились девочки, я мило улыбнулся красавицам, которые нагрубившимли мне давеча. Красавицы скривили в ответ свои рожицы, явно презирая мальчишек, особенно малышей.

СделавПомахав им ручкой, мы пошли знакомиться с территорией дальше.

Ребята предложили обойти район старших подальше, на что я только головой покачал: у нас, в детдоме, старшие относились к малышам, как к младшим братьям, по крайней мере, сейчас стали так относиться. Жаль, времени у меня мало, не успею объяснить подросткам, как они неправы…

Обойдя весь лагерь, причём ребята показали мне столовую, которая расположилась на открытом воздухе, только под навесом. Планировалось возвести и стены, оструганные доски лежали штабелем, но пока столовая выглядела так: столы с лавками, под крышей. Хоть от дождя будет защита.

Тем не менее был уже официальный вход, и у входа висело расписание, по которому было расписано время приёма пищи, начиная с самых маленьких детей, то есть, с нас, и кончая уже четырнадцатилетними подростками, последний год остававшимися пионерами. Насколько я знал, на следующий год им предстояло

уже отправляться не в детский лагерь, а в ЛТО, лагерь труда и отдыха.

там они уже сами будут зарабатывать деньги на своё пропитание, проживание и другие удовольствия.

Так мы и дошли до сосен. Выбрав самую высокую, я скинул кеды, пристегнул когти на босые ступни.

Вообще-то их можно и на обувь, но я решил испытать их на голых ногах: мало ли, может, придётся прямо с постели, и в бой, голышом.

Прицепив когти на руки, я попросил ребят присмотреть за обувью, и быстро побежал вверх по стволу, услышав лишь испуганное:

– Санька! Куда ты? – но я уже был на середине ствола и карабкался выше.

Вот и крона. Удобно разместившись в развилке, я обследовал близлежащую местность.

Картина выглядела довольно впечатляюще: вокруг лагеря шумел лес, впереди лежало большое спокойное озеро, отливающее синим цветом, потому что небо уже синело. Вдалеке, за озером, синели горы, плавно переходящие, ближе к озеру, сопками, круто обрывающимися скалами у берега.

Пока я любовался видом, снизу донёсся знакомый голос взрослого:

– Вы что здесь делаете? А это чья обувь? А, понятно, если вы здесь, значит, и Сашка где-то! Где он? Саша! Выборов! – Я понял, что чувствует кошка, забравшаяся высоко на дерево, и не знающая, как слезть. Мне на самом деле было страшновато. Но решил пошутить:

– Снимите меня отсюда, я отдам колбасу!

– Что? Какую колбасу? – Евгений Олегович поднял голову, и я увидел, с высоты девятиэтажного дома, как стремительно бледнеет его лицо.

– Саша, сиди там, я сейчас вызову пожарных! – крикнул он мне, собираясь бежать к телефону.

– Дядя Женя! – испугался я, - Не надо пожарных, я сам!

– Какое «сам»! – воскликнул начальник лагеря, - Сиди тихо, я сказал… - он замолчал, когда к ему под ноги упала обломившаяся ветка с прошлогодними пустыми шишечками.

Спускаться было гораздо тяжелее, не зря я говорил о кошках: надо сначала лапу вверх, потом вниз, в неудобное положение, и так по очереди все четыре лапы.

Как бы то ни было, я скоро был в крепких руках Евгения Олеговича, который начал заниматься педагогическим воспитанием, не отходя от сосны. То есть, он приспустил мои шорты, поднял упавшую сосновую ветку и стал стегать ею по моей многострадальной попе.

Я взвыл, на радость педагогу, с трудом вывернулся из его лап, подтянул штаны, и, прыгнув на дерево, вскарабкался на четыре метра вверх.

– Куда залез?! Ну-ка слазь!! – ругался Евгений Олегович.

– Не слезу! – возмущался я, - Нет закона, чтобы по голой попе колючей веткой!

– Слазь, я тебе ещё уши надеру! – бесновался начальник.

– Нет!

– Ладно, хватит, Саша, слазь, я уже успокоился.

– Правда? – не поверил я.

– Правда, правда, - ответил Евгений Олегович. Я не доверял ему, но осторожно спустился вниз, а когда переобувался, сев на землю, он вероломно схватил меня за ухо и больно выкрутил его. Аж затрещало.