Веселые каникулы мажора
Шрифт:
— Мне ничего не надо, — отступаю к двери и качаю головой.
К сожалению, в этом магазинчике я ничего не могу позволить себе приобрести. Попрошу Андрея подождать меня и добегу до рынка, он ещё должен работать. А если нет, доеду на вечернем автобусе. Там сиденья мне точно не будет жалко…
* Исп. — Леонид Агутин «Летний дождь»
Глава 21
Лето 1998
Пусть говорят, мы редко видимся с тобой,
В сердце всегда ты со мной, ты со мной.
Пусть говорят, что не судьба нам быть вдвоём;
Люди твердят об одном, об одном, но…
Я — это ты, ты — это я,
И никого не надо нам.
Всё, что сейчас есть у меня,
Я лишь тебе одной отдам.
Я — это ты, ты — это я,
И никого не надо нам.
Всё, что сейчас есть у меня,
Я лишь тебе одной отдам…
Тишина настораживает. Быстро перекидываюсь в сухие тряпки и отдергиваю занавеску, ловя в фокус испуганное лицо Василисы.
Не понимаю, она решила, что ей при мне переодеваться придется что ли? Или в чём дело?
Васька отступает, когда подхожу ближе, подцепив из рук продавщицы выбранные платья.
— Тебе не нравятся? Давай посмотрим другие? Просто… — я точно дятел: представил Цветочек в сарафане и поплыл. А ей, может, цвет не подходит, или фасон. — Девушка, покажите нам всё, что есть подходящего размера.
— Не надо, — дёргается Василиса, и я ещё больше хмурюсь.
Что происходит? Смеялась, обнимала сама, целовать разрешала и отвечала, а сейчас в раковину прячется и чуть ли не отворачивается.
— Ничего не подходит? — Вместе смотрим на гору пакетов, которые выкладываются на перевернутые ящики, заменяющие стол. — Поищем другую точку?
— Нет… Нет, что ты… Это всё очень красиво, но… — Васька будто бы беспомощно оглядывается и, не найдя никого за спиной, выдыхает. — Это дорого. Если вы подождете, я добегу до рынка, или потом…
— Вааасяяяя, — тяну озадаченно, подавшись порыву прижать её к себе.
Теперь она смотрит на меня, запрокинув голову. Тяжелые мокрые пряди полностью откинуты назад, оголяя чистейшую кожу с россыпью веснушек, хрупкую шею, на которой бьётся венка…
Хочется большего, чем просто стоять и смотреть, и по фиг, что новая футболка опять намокла. Я бы с удовольствием её стянул…
Торможу мысли, вскидывая руку и обводя
Если сравнивать с Маринкой, то последней бы даже в голову не пришло отказаться или обратить внимание на ценники.
Стоп! Снова себя одёргиваю, напоминая, что их априори сравнивать нельзя. А ещё вспоминаю, в какой семье жила и живёт Василиса.
— Никакого рынка, Вась, — стараюсь звучать максимально мягко. — Если тебе что-то понравилось, мы купим здесь. Ты моя девушка, а значит, я должен о тебе… заботиться.
Она мотает головой, отрицая сказанное мной.
— Так учил меня папа. Таким был твой отец, Василис, — этот аргумент ниже пояса, я знаю, но намеренно использую его, чтобы надломить вход в её раковинку и вытащить на поверхность. — Просто принимай.
Пытается возразить, но я подтягиваю тяжёлую артиллерию: целую. Не невесомо, как раньше, а настойчиво и глубоко. Это отвлекает, вот уже Васька с красными щеками начинает улыбаться, когда я от неё отрываюсь.
— Выбирай, моя девочка, — слегка хриплю, — я сейчас.
Срочно надо выдохнуть, а то вон уже не просто косятся на нас, а откровенно смотрят с интересом. Шорты хоть и плотные, но сбоку мой «интерес» скрыть вряд ли удалось.
— Если не выберешь сама, я сделаю за тебя, — подмигиваю и вдыхаю влажный после дождя воздух улицы.
Прислоняюсь в нагретому за утро железному боку вагончика и смотрю в небо. Переключаю мысли на нейтральные, чтобы не перегнуть палку со своими желаниями.
Понял уже, что Вася не просто так. Что с ней всё не просто так и сама она… Особенная. Для меня.
И, кажется, всегда такой была.
Несколько раз глубоко вдохнув, вхожу обратно в тот момент появления Василисы из-за занавески в выбранном… эээ… наряде…
Сглатываю, когда она с довольной улыбкой поворачивается вокруг своей оси. Джинсовый комбинезон, заканчивающийся шортами, облегает её фигурку так травмоопасно, что я на миг прикрываю глаза.
Опасно для меня, не для неё… Хотя кому я вру? Для неё тоже, ведь сдерживаться сложно.
И даже белая невинная футболочка, надетая под комбез, её не спасёт.
— Нравится? — облизывает губки и смотрит в ожидании, как будто я могу сказать «нет».
— Шутишь? — забыв, что надо хотя бы иногда дышать, спрашиваю. — Очень красиво!
Поворачиваюсь к продавщице, достав из кармана купюры. Показываю жестом, чтобы озвучила цену, но она качает головой:
— Девушка уже оплатила.
Напрягаюсь, а Васька ещё шире улыбается, что провернула без моего участия тут всё. Но, блин, не на того напала!
— Посчитайте, пожалуйста, вот это. Это, это и то первое.