Весёлые зимние истории
Шрифт:
– Что вы, что вы, Зинаида Петровна, – поспешно сказал снеговик. – Просто она заботится о вас. И кастрюлю нужную ищет, но найти никак не может.
– А люди-то совсем одичали! Такую красоту на снежную бабу надели!
– Я, простите, не баба…
– Да какая разница! Ишь, вещами разбрасываются! Она ж как новенькая! Хотя внутри-то, поди, эмаль облупилась?
– Ничего подобного! Внутри тоже всё в порядке. Можете забрать, – сказал Мотя довольно сухо.
Вот кого не пришлось уговаривать, так это Зинаиду Петровну! Она тут же сняла со снеговика кастрюлю и, придирчиво осмотрев, вручила
Не успели они скрыться из глаз, как прямо в Мотино снежное пузо врезался Арсений Арсеньевич Гурин, великий изобретатель и очень рассеянный человек.
Он не удержал равновесия и сел в сугроб, но не ушибся: снег был очень мягкий. Арсений Арсеньевич поднял глаза – и увидел глаза. Мотины. Это были две большие серые пуговицы. Изобретатель перевёл взгляд на своё пальто, где как раз не хватало двух… ну, если честно, трёх пуговиц, но третья – на рукаве, а это совсем незаметно. Пуговицы были не точно такие, но очень, очень похожие.
– Отлично подойдут! – без слов понял его снеговик. – Забирайте!
– Но, простите, это ведь, некоторым образом, ваши органы зрения. И я не могу…
– Бросьте, Арсений Арсеньевич! Вы же учёный человек. Неужели вы и впрямь верите, что с помощью пуговиц можно что-то увидеть?
– Но мне казалось, что у вас создаётся зрительный образ окружающей действительности…
– Разумеется, я всё вижу! Только пуговицы мне для этого не нужны. Я ведь и слышу вас прекрасно – без всяких ушей. Короче, берите и не сомневайтесь. Сколько можно в пальто нараспашку ходить? Вот заболеете – кто тогда за вас транссинхронный поперечнопузырчатый апельсиметр разрабатывать будет? И хватит на снегу сидеть!
– Нет, всё же так не годится…
С этими словами Гурин встал, извлёк из портфеля коробку и, сложив туда Мотины пуговицы, воткнул вместо них винтики из той же коробки. Надо сказать, снеговик с носом-веточкой и глазами-винтиками смотрелся ничуть не хуже, чем с морковкой и пуговицами. Да и отсутствие кастрюли на голове нисколько его не портило. Такого красавца разве чем-нибудь испортишь?
Довольный изобретатель пошёл домой, и Мотя вновь остался один. «Так… – подумал он. – Вроде ничего ценного больше нет. Ну что ж…» Он огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости не видно, и начал преображаться. Через две минуты посреди двора стоял пожилой мужчина с небольшой бородкой и в ярко-голубой тёплой куртке с капюшоном.
Волшебник Матвей Максимилианович Колобантус размял затёкшие плечи, потопал ногами в меховых сапогах и направился во двор дома номер десять, бормоча под нос:
– Пожалуй, теперь можно не метлу, а швабру. К празднику все уборку делают, новая швабра не помешает. А на голову ведро… Пластиковое. Глаза из бусин – девчонкам пригодятся, у них сейчас модно браслетики делать. Вот морковку ничем заменять не буду. Огурец помёрзнет, картошка тоже… да и некрасиво. А морковка в любом случае пригодится – не на шубу, так в оливье. Классика всегда хороша.
Матвей Максимилианович уже подходил к соседнему двору, когда у него появилась новая мысль. Он опять забормотал:
– Ещё шарф надо. И потеплее.
Через несколько минут Мотя с зелёным ведром на голове, с новенькой шваброй в руке и в длинном разноцветном шарфе с кистями красовался посреди двора дома номер десять по улице Зимних Трамваев. Долго ждать не пришлось.
– Мама, какой классный снеговик!
– Да, симпатичный снеговичок. Но главное – какая у него отличная швабра!
В. Дёгтева
Дед Мороз
В новогоднюю ночь Нинка тайком выбралась из постели и полезла под ёлку. Чтобы подкараулить Деда Мороза и попросить у него самый большой подарок. А то всё фломастеры да фломастеры.
Но там уже держала оборону собака Дунька. У Деда Мороза она собиралась потребовать огромную копчёную курицу, пять батонов колбасы и новый мячик, а потому тихонько рычала и не думала подвинуться. Пока Нинка воевала с ней за место под ёлкой, в комнату на цыпочках вошёл папа. Встал на четвереньки и… полез под ёлку.
– Ах, тут уже занято, – расстроился он.
– Ничего, мы подвинемся, – проворчала Нинка. – Все вы взрослыми прикидываетесь, пока дело до подарков не дошло.
– Я просто подумал… А вдруг можно удочку японскую получить? – сказал папа мечтательно и уселся под голубым шариком. И они стали ждать втроём. Но Дед Мороз почему-то не торопился.
Зато пришла мама. Она просунула голову в дверь и очень испугалась: из-под ёлки на неё глядели шесть горящих глаз.
– Не бойся, это не мыши. Это мы, – сказала Нинка. – Присоединяйся, мамочка!
– А я и не боюсь, – сказала мама, вползая под ёлку. – И вообще я просто так мимо проходила. Ну что, ещё не появлялся?
Но Деда Мороза всё не было и не было. Зевая, мама проворчала:
– Лучше бы «Огонёк» посмотрела по телевизору. С детства в этого Деда не верила.
– Что же ты мне-то столько лет голову морочила? – рассердилась Нинка и сорвала карамельку с ветки (по счёту десятую).
И тут в окно ввалился Дед Мороз. Запыхавшийся, без шапки. В одном валенке. Отдышавшись, выпалил:
– Так, кому тут фломастеры?
Нинка чуть не захныкала:
– Я не хочу фломастеры! Я домик хочу для Барби! Два.
– Странно, – удивился Дед Мороз, – у меня же тут записано: «Двенадцать цветов, на водяной основе…» А вот тёрка для корейских салатов. Одна штука. Чья?
– Моя, наверное, – сказала ма-ма. – Только мне её не надо. У меня уже пять штук таких.
– Неужели? – Дед Мороз устало опустился на стул. – Да разве всё упомнишь…
– А нельзя ли как-то решить вопрос с удочкой… – начал папа.