Веселыми и светлыми глазами
Шрифт:
— Спасибо, дядя Саша. Я просто не знаю, как вас благодарить! Спасибо большое!
— Может быть, мы все вместе ее и выходим, а?
Дядя Саша поправил кепочку.
— Надо привезти волномер, — сказал Женя, — он внизу, в лаборатории.
— Сейчас схожу, — ответил Витя. Он достал сигарету, прикурил и, улыбаясь радостно, шмыгнул за дядей Сашей в кабину лифта.
— Стоп, стоп! — сказал дядя Саша. — Подожди! А ну-ка, брось папиросу!
— Да что вы, дядя Саша! Что я, в самом деле, маленький!
— Маленький
Он достал из угла банку и протянул Вите.
— А ну, долго еще буду говорить! Бросай!
— Что, железо сгорит? — усмехнулся Витя и небрежно, щелчком швырнул сигарету в банку.
— А теперь выйди-ка, пожалуйста, на минутку, — попросил дядя Саша. — Выйди, выйди.
Витя вышел.
— В кабине запрещено людей возить. До свиданья, — сказал дядя Саша, нажал кнопку и поехал вниз.
— Хы… Вот чудик, а? — растерянно огляделся Витя. — Ну и дает!
— Дядя Саша свое дело знает! Нельзя — значит нельзя. Верно! Так что заучи, — непривычно сурово ответил Женя.
— Ну я, кажется, совсем влип! — шепнул мне Витя.
На вышку поднимался Филя.
— Привет! — завопил Филя. — Фу, вот это тренировочка! Что надо!
Он со всеми поздоровался за руку, особенно почтительно с Евгением Леонидовичем.
— Ты что же не пришел? Ведь обещал, — спросил Филя Витю.
— Да понимаешь… легкоатлеты перехватили.
— Я уже знаю. Хорошо, хоть сразу признаешься, не юлишь. А вообще-то непорядок. Нечестно так. Сказал бы сразу!
— Непорядок, — согласился Витя.
— Ты выбери наконец что-нибудь одно. Одну секцию. Что больше нравится. Сориентируйся.
— Выберу!
— Ведь ты мог бы стать мастером спорта. У тебя отличные задатки. Ты же гигант! В тебе столько заложено, просто завидно! Но для этого надо тренироваться, упорно, настойчиво! Нужна строжайшая самодисциплина, контроль. Это — основа основ. Можно многого добиться. Кто-то из великих говорил, что без усилий, без труда никто ничего не добьется, даже пусть он гений первого ранга.
— Блестяще!
— Что?
— Отличная речь! С учетом аудитории, с цитатами! Пробрала до слез.
— А-а! — сокрушенно махнул рукой Филя.
— Нет, серьезно! Тронул! Только, Филенька, дорогой, пойми, я еще не знаю, чего я хочу, что мне нравится. Не знаю, и все! Поверь, мне все нравится! Но ты ведь не за тем пришел, чтобы выяснять? А тогда можно было бы проще. Когда играть, завтра? И где? С кем?
Витя обнял Филю Мотькина за плечи, и они стали спускаться с вышки.
Я вставил все блоки в стойки приборов.
Блоки были действительно тяжеленными. Наверняка килограммов по сорок. Может быть, и пятьдесят. Три пуда! А самый большой и тяжелый блок — номер один — лежал еще внизу. В цехе. Я видел его сегодня утром. Возле него споткнулся о ломик.
А сколько раз я смогу выжать двухпудовку?
Пять?
Десять?
Надо
На вышке было очень тихо. Припекало солнце. Из темного стал серым кусок брезента. А если под брезент засунуть руку — так еще холодно. И корпуса приборов теплые только с одной стороны.
Женя сидел со мной рядом, изогнувшись, как складной метр. Тоже разделывал концы жгутов. Было как-то очень уютно и просто. Женя сейчас не был начальником. Он был просто Женя. Мы были равны. Иногда, когда он не знал, куда подключать, он вопросительно и по-детски озабоченно смотрел на меня, и я кивал ему — «правильно» или же «нет» — и показывал, что надо делать. Нам было хорошо. Потому что мы оба делали нашу работу. Она была наша, его и моя.
В обеденный перерыв мы вместе спустились с вышки, и я пошел к спортивной площадке, туда, где обычно ждала меня Инна. На этот раз вместе с ней сидел Витя.
— Ты где пропадаешь? — спросил он меня.
— Да так. Заработались.
— Потеряно пятнадцать минут драгоценного заслуженного отдыха.
Он сидел, заложив руки в карманы брюк, откинувшись и вытянув ноги.
— А я сейчас звонила в институт. Мальчишки, вы думаете поступать куда-нибудь или нет? — спросила Инна.
— Нет, я не думаю. Не в смысле, что не собираюсь, а просто не думаю. Я отдыхаю, — ответил Витя.
Она смотрела на меня и ждала. И я понял, что она ждет моего ответа. И поэтому спросил:
— А ты?
— Но ведь ты знаешь, я не готовилась. Как заболела мама, так я перестала ходить на подготовительные.
— Я тоже не ходил. Я два месяца был в командировке.
— Еще есть время. Если только взяться. И как следует.
— Времени навалом, — сказал Витя.
— Тебе-то конечно! Ты, Витька, у нас или гений, или просто дурак. Ты не сердись! Но говорят, что везет дуракам. А уж тебе везет! Я готовлюсь, готовлюсь, пойду сдавать, даже трясет от страха. А ты прочтешь один раз и сдашь!
— Личное обаяние! — ответил Витя.
— Надо решить, будем поступать в этом году или нет. Мне сказали, уже скоро начнут принимать заявления. Надо решить. И уж если решили — никаких поблажек себе…
— Ох, не люблю я эти разговоры насчет поблажек! «Следить за собой». Филя, она, мама — все! А зачем, если я могу и без этого? Ты не можешь — пожалуйста! А мне зачем? Зачем спать на гвоздях, как Рахметов? Глупо! Может, мне — дано! Новые времена, и жить надо по-новому. Свободно, весело, окрыленно! Мне начхать на этот самоконтроль, самокритичность. Это — оглядка. Пугливая оглядка, и все! Это от вчерашнего, от прошлого, от старичков отцов. Анахронизм!