Веселый мудрец. Юмористические повести
Шрифт:
Митикэ перепрыгнул через тощий ручеек и пополз к темнеющим на фоне звездного неба копнам сена: оттуда доносился мощный храп Бэрдыхана.
Митикэ остановился, замер. Кажется, ничего опасного. Поднял голову. Вот небольшой холмик. Ого, он колышется! Да это живот Бэрдыхана! Рядом спит полицейский.
Митикэ пополз дальше. Вот второй полицейский. Тоже спит. Вот арестованные — один… другой… третий… Моша Илие среди них нет!
Это было настолько удивительно, что Митикэ забыл об осторожности, сел.
— Эх,
Мош Илие сидел, прислонясь спиной к копне.
— Не бойся, тут никого до утра не разбудишь, хоть бочки разбивай, — продолжал копач, — меня вот караулить оставили. Спать все равно не хочется, а наш старшой, Цопа, говорит: «Вы никого никогда не обманывали и меня не обманете. Смотрите в оба. Чтоб никаких побегов!».
И старик засмеялся, поглаживая усы.
— А я… за вами… — растерялся Митикэ. — Зачем в тюрьму идти? Мы вас увезем, так спрячем — полиция с ног собьется, сто лет искать будет.
— Да не боюсь я тюрьмы, — сказал мош Илие. — Меня попугать хотят, вот как я мыслю. Попугают и выпустят. Вот, человече, и выходит — не к чему мне убегать.
Затем притянул к себе голову Митикэ и прошептал ему прямо в ухо:
— А вот одному из сотоварищей моих скрыться потребуется. Ох, как потребуется! Если его городской полиции сдадут — худо будет. Признают его там…
— Ну, пусть сам и спасается, — равнодушно молвил Митикэ. — Из-за вас, мош Илие, мы хоть на луну заберемся. Нужда будет — костьми ляжем. А его мы и не знаем вовсе.
— Уходи, — грустно сказал мош Илие. — Без вас управимся… Эх, Чорбэ! Человек этот за то и страдает, чтобы всем весело было на земле. Его по всей степи… Да что говорить! Иди!
— Так я ж не знал… Дедусь! Если вы говорите… Хоть сейчас бежать можно! — жарко зашептал Митикэ. — Конь за мельницей! Кого будить?
— Кого! Все вы, Чорбэ, как порох… Сразу — пф-ф! «Кого»… Чудаки! Придет время — узнаешь. Хороший, значит, человек, если плохим поперек дороги стал!
— Что ж делать?
— Всем конвоем нужно нам назад, в Слободзею, вернуться.
— Ого!..
— И там на день остаться!.. — Да как же это сделать?..
— Тш-ш! — Сухонькая ладонь моша Илие легла на губы Митикэ.
Бэрдыхан зашевелился, перестал храпеть.
Мош Илие подтолкнул Митикэ — ползи, мол, за копну.
Митикэ ужом скользнул прочь.
Бэрдыхан приподнял голову, сел. Протер глаза.
— Мэй, мош Илие?
— Спи, спи. До зари еще долго, — ответил копач.
— И буду спать, — сонно пробормотал староста. — А вы чего сидите, в ночь глядите?
— Сторожу, чтобы твои сны не унес кто-нибудь, — усмехнулся мош Илие. — Вон гляди, какой сон полицейскому видится… С улыбкой!
— Перину он видит и бочонок
— Нет, видит он, что довел нас до участка благополучно. А теперь вдруг перестал улыбаться. Это он о тебе, староста, докладывает приставу: «Привели, говорит, важную птицу — бужорского старосту». Видишь, снова улыбнулся… Благодарит его, значит, кто-то за то, что тебя доставил в целости….
— Верно! — повертываясь на бок и зевая, пробормотал Бэрдыхан. — У меня в городской полиции кум служит..
Бэрдыхан повозился, подтыкая под себя расползшееся сено, затих. Через мгновение мощный храп вновь начал сотрясать воздух.
Мош Илие прилег у копны. С другой стороны так же прилег Митикэ. Головы их оказались рядом.
— Бэрдыхан — ваше дело? — шепотом спросил мош Илие.
— У нас с ним старые счеты…
— Знаю… Когда я музыку в Бужоре услышал, сразу понял — вы…
— Как же теперь быть, мош Илие? Зачем назад-то в Слободзею всем идти?
— Потом скажу, в селе.
— Там же с вас глаз не будут спускать.
— А вы так сделайте, чтоб никто за нами не приглядывал.
— Посоветуйте, все исполним.
— А ты помнишь, как Пэкалэ и Тындалэ над жадным мельником посмеялись?
— Помню.
— Полицейские наши нездешние, кругом степь, как стол, лежит. Вот и смекай… Да торопись… И смотри, чтобы из худых людей никто ничего не учуял…
Митикэ слился с землей, исчез в темноте. Только трава сухая зашелестела, словно ветер по ней прогулялся.
— С кем это вы, мош Илие? — вдруг спросил Бэрдыхан сонным голосом.
— Сам себе сказки сказываю. — Мош Илие снова сел, прислонился спиной к копке.
— Слушай лучше — может, моя каруца по дороге заскрипит, — попросил Бэрдыхан, — разбуди тогда!
— Спи… Пока на дороге тихо.
Бэрдыхан повернулся на другой бок, прикрылся свиткой.
….Костикэ ждал братьев у околицы.
— Ну как? — поглаживая бурно вздымающийся бок коня, спросил он.
— Пока все в порядке, — не слезая с Негру, ответил Митикэ. — Но нам нужно еще за каруцей съездить. Там батрак бэрдыханов спит — это возле кургана, по бужорской дороге.
— Четыре версты, — вздохнул Костикэ.
— Тебе тоже дела хватит, — продолжал Митикэ. — Завтра нужно все село поднять — тебе дом новый строить.
— Дом? — удивился Костикэ. — Не ко времени вроде. Это лучше ближе к осени…
— Скажи всем — мош Илие просил.
— Значит, нужно, — озабоченно произнес Костикэ и снова погладил Негру. — Что ж, скачите за каруцей! Это полегче, чем до мельницы добраться!
— Добраться-то может, и просто, — сказал Фэникэ, обхватывая сидящего впереди Митикэ, — да не так просто того батрака будет уговорить, чтобы он с хозяином своим встретился.