Веселый мудрец. Юмористические повести
Шрифт:
— А как надоело их с собой таскать! — снимая кучму и вытирая ею пот с лица, вздохнул Фэникэ. — Боязно: то воры, то потеряешь, то еще что…
Лицо Грекула помрачнело: он приметил чабана, подошедшего к ним.
— А-а, — промямлил купец. — Ты уже тут… Подожди, я сейчас.
— Мне нужны деньги отца! — громко произнес чабан. — Вы отдадите их наконец?
— Что такое? — заволновался Митикэ. — Почему — наконец?
— Вот как я веду дела, — вынимая бумажник, улыбнулся Грекул. — Его отец отдал мне на хранение двести карбован. Захотел — получил
Растерянный чабан молча поклонился и пошел, шатаясь от радости.
Грекул посмотрел на братьев, какое это на них произвело впечатление.
— Когда же вы передадите мне деньги? — стараясь казаться равнодушным, спросил он.
— Сейчас… Только сходим за ними, — сказал Митикэ. — Они здесь у нашего друга. Подождите…
Братья пошли следом за чабаном.
…А через несколько минут к нетерпеливо шагающему возле корчмы купцу подбежал босоногий мальчонка и сказал.
— Это вы — бадя Грекул? Братья Чорбэ просили передать вам, что они передумали.
И мальчонка вприпрыжку убежал по своим делам.
— Чтобы им всем провалиться прямо в преисподнюю, — заорал Грекул, вскакивая в бричку и вытягивая ни в чем не повинного коня хлыстом. — Чтоб их утащили черти!
Конь рванул с места, и бричку проглотило облако пыли.
РАССКАЗ О ТОМ, КАК ВАЖНО ЗНАТЬ
ПРАВИЛЬНУЮ ДОРОГУ
— Помогите, чудаки»
— Мы на помощь мастаки!
— Чудо нужно, чудаки!
— Для нас чудо — пустяки!
На околице Слободзеи, возле того придорожного креста, где на вечерней заре состоялся разговор с купцом Грекулом, расположились трое парней. В густой ночной тьме даже в двух шагах их невозможно было отличить от каменного забора крайней хаты.
Когда на дороге послышалось лошадиное фырканье, то парни, как по команде, встали. Лошадь, запряженная в шарабан, остановилась, увидев перед собой три человеческих фигуры.
— Не озоруй, ребята! — испуганно сказал кучер. — Тороплюсь, к рассвету надо в имении быть, а не то заест приказчик.
— Из города едешь?
— Из него, вчера выехал.
— Конвой по дороге не встречал?
— Здесь, недалече, возле старого ветряка на ночлег расположились, в копнах. Видал, как же…
— Двое полицейских и пятеро мужиков?
— Не считал, но похоже.
— Спасибо.
— Вам спасибо, люди добрые! — Возница радостно хлестанул лошадь, и шарабан покатился своей дорогой.
— Как мы и думали — у ветряка, — сказал Костикэ братьям. — Что же теперь делать будем?
Они медленно пошли по улице к хатенке Костикэ.
Вошли в покосившуюся
Костикэ зажег огарок.
Чабан лежал на лавке не раздеваясь, счастливо улыбался во сне и время от времени ощупывал свой кожаный пояс, в котором хрустели деньги.
— Нужно дом строить, — сказал Костикэ. — Этот совсем старый стал.
— А потом хозяйку молодую в новый дом! — с завистью произнес Митикэ.
— Можем тебе самую лучшую красавицу сосватать, — предложил Фэникэ. — Укажи только…
— Есть у меня одна на примете, — застенчиво молвил Костикэ, — только силой увозить ее не нужно, меж нами все и так сговорено. Вот в конце лета хату поставлю новую, тогда и сватов зашлю.
Чабан улыбнулся во сне, повернулся на другой бок.
— Сколько человек испытал в эти дни! — вздохнул Фэникэ. — Первый раз, небось, заснул спокойно.
— Его наш разговор не тревожит, — усмехнулся Митикэ, — он сейчас свои разговоры слушает: снится ему дом родной, отец, мать, брат… Давайте о делах подумаем. Как моша Илие спасать?
— Побег ему устроить можно, — задумчиво сказал Костикэ, — дело это нехитрое. И спрятать копача потом тоже легко. Но, я думаю, нужно с одним человеком совет держать. Без его совета ничего не начинать.
— Кто этот человек? — спросил Фэникэ.
— Мош Илие.
Слышно было, как в стойле топчется Негру.
— Старый ветряк… — задумчиво проговорил Митикэ. — Далеко это?
— По дороге — верст шесть, — ответил Костикэ.
— Как же нам моша Илие раздобыть для разговора? — произнес Фэникэ. — Полиция… заметят… Разве что украсть его?
— Копач — не невеста, — усмехнулся Митикэ. — Да и полиция не похожа не несговорчивых родителей. Нужно туда, к ветряку, ехать. Незаметно подберемся, а там видно будет.
— Возьмите моего Негру, — предложил Костика. — Только ты, Митикэ, скачи по дороге до третьего креста, а потом сверни в степь. И подъезжай к мельнице со стороны ручья. На дороге кто-нибудь из полицейских тебя приметит.
— Митикэ, разве ты поскачешь? — удивился Фэникэ.
— Я просто так. — Костика положил руку на плечо Фэникэ. — Пожалуйста, скачи ты…
— Мы с Фэникэ, — голос Митикэ зазвучал торжественно, — одна душа, одно тело, одно сердце. Мы никогда не разлучаемся. Мы — Пэкалэ и Тындалэ. Не только братья, но еще и побратимы. Ведь бывает, что братья становятся врагами, а побратимы — друзья до конца жизни. Негру выдержит двоих?
— Вы забыли Негру! — обиделся Костикэ. — С двумя седоками' ему не взять приза, но полтора десятка верст для моего скакуна — пустяки!
…Последнюю версту братья вели Негру по очереди под уздцы: топот скачущего коня мог насторожить полицейских. Мельница встала перед братьями неожиданно — словно выросла из земли. Три крыла мельницы были обломаны: два — совсем, одно — на две трети. Четвертое крыло сохранилось целиком. Из-за этого мельница походила на нищего с протянутой рукой.
Фэникэ остался с Негру, стреножил его, пустил пастись.