Веселый третий
Шрифт:
Шурик вновь прочитал вслух устройство телескопа. Всего-то одна страничка, и половину выкинуть можно. Это где линзы описываются. Такие-то, мол, и такие-то, с названиями разными. В книгах всегда так: напишут, напишут, а посмотришь – чего там? Стёклышко небольшое, вон оно на рисунке показано.
Трубку решили не делать. Она совсем не главная часть. Она для того только и нужна, чтобы лучи не рассеивались, а так ни для чего больше. Зато канители с ней много, тем более что их две описаны, чтобы одна в другую вставлялась.
– Пусть у нас свет рассеивается, правда? Нам не жалко, – сказал Шурик.
– Конечно. Светила от этого
А ещё про подставку не стали читать. Планка, значит, должна на подставке стоять. Тоже ни к чему. Кто хочет планеты смотреть, сам подержит, не барин.
В общем, можно было начинать, затруднения только в этой планке. Метр длина – вот в чём дело. Сначала казалось просто, а вышло, что в доме нет такой планки. Не выдернуть ли где-нибудь из ограды? Но когда вспомнили все ограды, то оказалось, что они низкие. И зачем тогда их только делают? Но это уже другой вопрос. Вот теперь хоть плачь, теперь не до смеха.
А с линзами проще. Во-первых, у Шурика есть фильмоскоп. Из него выдернуть можно. У папы есть фотоувеличитель, ещё одна линза. Дома у Гошки в шкатулке какая-то лупа – и ещё одно стекло. Это уж сколько? Потом от карманного фонарика можно взять… А всего лишь две и нужны.
Гошка ушёл домой и что-то долго не возвращался. Наконец прибежал – батюшки! Планку принёс! Здоровенная, выше метра, наверно. Сосед-столяр дал. Бывают же добрые люди.
Теперь всё в порядке, опять стало хорошо и весело. Выбрали две подходящие линзы и прикрепили их на концах планки. Все как написано. Стали смотреть пока что на окна противоположного дома, потому что небо было ещё светлое. Наводили, наводили – что такое? Ничего не видно. Просто так весь дом видно, а в телескоп ну хоть бы какое окно чердачное показалось – нет! Тут Гошка догадался – вот умная голова! – что сразу двоим смотреть нельзя, двое всегда толкаются. Стали смотреть поодиночке – и всё равно.
– Трубка всё-таки нужна, – заключил тогда Гошка.
Пожалуй, что так. Хоть она и не главная часть, а без неё не выходит. Планка длинная, дрожит в руках, и линза с линзой никак не совпадает. А это уже главное.
Пришлось читать то, что пропустили, и клеить бумажную трубку. Какая трудная оказалась: то широка, то узка, то ещё что-нибудь. Наконец склеили. Посмотрели – дальний конец опять прыгает. Тьфу ты! Ничего не поделаешь, подставку надо. Штатив, как она в книжке называется. Целый вечер с этим штативом возились. Уж на небе звёзды появились, а телескоп всё не готов. Но вот укрепили на подставке, дрожание кончилось. А всё равно ничего не видно, только мутное пятно.
– Знаешь, давай линзы сменим, – предложил Шурик. – У нас ведь ещё есть.
Вставили другие, потом ещё раз меняли. Всё одно. Вот тебе Марс и Юпитер! Одна Луна была тут как тут, так сама в окно и лезла.
– Свинство это, не телескоп, – сказал Гошка. – Шамбабамба какая-то.
Он всегда теперь говорил «шамбабамба», когда недоразумение какое-нибудь досадное получалось.
А Шурик со зла стихи сочинил. У него всегда так: как настроение испортится, так начинают стихи получаться. А когда дело совсем скверно, так по нескольку штук сразу выходит, как сейчас:
Вам, планеты, стыд и срам,Что не показываетесь нам.Где известный плут Плутон?В облаках укрылсяИ всё вот в таком духе. Лишь про Луну особо:
Ах ты, Лунушка-Луна,Только ты одна видна.Гошка был вполне согласен с такой характеристикой планет. Тут вернулся Костя, Шуриков брат. Он глянул на телескоп и спросил, что это за безобразие? А когда узнал, сказал: «Хм!»
– Чего «хм»? Ничего и не «хм»! – Шурик вырвал у него телескоп.
– Не брались бы, вот чего. Это для старших школьников.
– Подумаешь! Другие старшие делают тяп-ляп. А мы старались.
– Зря старались.
– Почему зря?
Костя усмехнулся:
– «Из кувшина можно вылить только то, что есть внутри». – И ушёл.
– Из какого кувшина? – Это Гошка спросил, потому что он про мудрецов ничего не знал.
– Да ну, ерундовина. Это древние умники говорили. Из простого кувшина.
– А что вылить?
Шурик стал объяснять, что ничего выливать не надо. Это вроде как в басне. Говорят, например, про слона или осла какого-нибудь, а на самом деле это не осёл, а директор. Ну это Гошка знал, это каждый знает. А тут чего вылить? Как он сказал?
– Ну как, как? Можно вылить, сказал, что есть в кувшине. Например, есть вода, можно вылить её. Понял? Есть молоко, можно вылить. Вот и всё.
– Действительно, ерундовина. Вылить да вылить. К чему тут какие-то кувшины?
– Да не какие-то, – сказал Костя, выходя из кухни. – А вот эти.
И стукнул Шурика и Гошку головами.
Ну вот так оно и вышло. Дело не в кувшинах, а в головах. Только из головы чего же выльешь? Тьфу ты, чепуха какая! Вот уж кого бы Шурик никогда не слушал, так это древних мудрецов.
Глава 8
Есть в 3-м «Б» ученик Миша Капустин. Тот самый, который шамбабамбу придумал, из-за которой такая неприятная история вышла. История-то, конечно, не вышла, это только у Гошки в голове было, но всё равно неловко перед Шмелёвой.
Капустин, ясно, не виноват. Он никого обижать не собирался.
Ученик он тихий и такой, про которого говорят, что пороху он не придумает. Дело совсем не в порохе, его давно придумали, а это значит только, что Миша ничего интересного выдумать не может, потому что он рассеянный, забывчивый, он даже рот закрывать забывает и часто сидит с открытым ртом. А Чижов с этим не согласен. Если так, то разве могла бы выйти такая смешная история, как на уроке арифметики? Повторяли деление. Нина Дмитриевна задала всем придумать задачу. Сначала все думали, а потом стали поднимать руки. Шурик придумал хорошую задачу. Не про килограммы и не про метры, которые давно надоели, а про крыши. То есть про куски железа, которыми крыли крыши. Хорошая получилась задача, Нина Дмитриевна похвалила.