Весенняя ловушка
Шрифт:
— Включи свет, — испуганно прошептала Вася.
— Зачем? — удивился Марат.
— Крысы. По мне ползали крысы, — продолжала шептать Вася. — Они хотели меня задушить.
— Тише, успокойся. Это просто плохой сон. В доме нет ни единой крысы, — ответил Марат, с силой прижимая ее к себе. — Здесь только мы с тобой.
Василиса окончательно проснулась. Затекшие икры продолжало покалывать. Липкий пот неприятно холодил спину. Она с трудом заставила себя расслабить напряженные мышцы. Подробности сна быстро улетучивались, в душе остался только страх и чувство брезгливости.
— Ну, вот и молодец,
Вася на всякий случай приподняла одеяло и как могла, просмотрела под ним все пространство.
— Ненавижу крыс.
— Я это уже понял. Ты так отчаянно с ними сражалась, что чуть не сломала мне челюсть.
— Прости, — без капли раскаяния проговорила Вася. — Тебе надо было лечь на диване.
— И упустить возможность сжать тебя в объятьях? — усмехнулся Марат. — Ну уж нет. Но, если ты настаиваешь…
Вася замолчала. Она лежала, уткнувшись носом в шею Марата, обнимая его за грудь. Их ноги переплелись. Ей было тепло, уютно и больше не страшно. Она сильнее прижалась к нему.
— Прости, — уже виновато повторила она. — Не уходи.
— Не уйду.
Вася с благодарностью закрыла глаза. Он ведет себя со мной, будто мы влюбленная пара. Не каждый мужчина будет так заботиться о своей женщине, подумала Вася, чувствуя, как под рукой размеренно вздымается его грудь.
Захотелось провести рукой по его телу. Пальцы, чуть цепляя волоски на его груди, опустились к животу. Под горячей кожей она почувствовала твердые, как камень, мышцы пресса. Услышала, как он резко выдохнул сквозь зубы, внезапно перехватив ее руку.
— Не стоит меня дразнить, если ты не готова продолжать, — медленно проговорил он. Вместо ответа, она плавно выдернула свою руку, и провела ей по той неширокой темной дороже волос, спускающейся к его паху, от которой еще недавно с трудом могла оторвать взгляд. Он был уже готов.
Какую же выдержку надо иметь, так страстно желая близости, но ни словом, ни жестом не выдавая своего желания. Василиса откинула ставшее ненужным одеяло и уселась на Марата сверху, подразнивая его движением бедер. В темноте она различила его довольную белозубую ухмылку и, не успев и охнуть, как оказалась под ним. Его горячие губы жадно касались ее кожи на лице, шее, груди.
Она целовала его в ответ и никак не могла вдоволь насытится этим новым для нее вкусом сильного мужского тела. Вкусом соли, раскаленного песка и загара. Вкусом дубленной кожи, крови и оружейной смазки. Вкусом дорогого парфюма, виски и горького шоколада. И только когда наслаждение достигло вершины, губы ее раскрылись не для поцелуя, а для сладкого вскрика, вторя утробному стону Марата.
Василиса сладко уснула, прижавшись спиной к его груди, крепко держа его руку. Он же еще долго лежал без сна, смотря в темноту, прислушиваясь к своим чувствам.
— Ты должен уйти, — заявила Вася. Едва проснувшись, она тут же растолкала Марата.
— Почему? — сонно откликнулся Марат.
— Уезжай. Сейчас же. Тебе не нужно быть здесь со мной. Наше деревенское приключение закончилось. Пора возвращаться в реальный мир.
— Реальный мир? — переспросил Марат. — Прошедшая ночь была более чем реальна.
— Ты не понимаешь, — с досадой сказала Вася. — Я совершила
Она спрыгнула с кровати, быстро оделась. Марат молча, нахмурив брови, следовал за ней взглядом.
— У меня есть муж. Измена — это омерзительно. Я пока слабо представляю, как буду жить дальше. Но абсолютно уверенна в том, что с тобой нам не по пути.
— И откуда такая уверенность?
— Ты шутишь? — воскликнула Вася. — Может мой социальный статус и ниже, чем твой, но я не дура. Я для тебя всего лишь экзотическое приключение. Будешь потом рассказывать приятелям, как закрутил интрижку с провинциальной простушкой. Уверена, у тебя в подружках только бизнес-леди или холеные дочери богатых родителей. Я не представляю для тебя никакого интереса и поэтому прошу: не подставляй меня еще больше, чем это уже сделано. Паром открыт. В свете последних событий сюда может заявиться кто угодно. Может, мои родители, а может и муж примчится меня поддержать. Мне не хотелось бы, чтобы они увидели тебя в моей постели.
— Вот, значит, как… — задумчиво протянул Марат. — Хорошо. Я уеду.
Главная площадь Крутояра давно не видела такого количества людей и машин. Местные старожилы толпились кучками, жадно обсуждая последние слухи. Полицейские в форме и районные чиновники стояли отдельно, негромко переговариваясь. Василиса поднялась по бетонным ступеням и зашла внутрь.
Кабинет участкового был забит незнакомыми людьми. Городской следователь был вежлив и тактичен. И он не проявил ни капли любопытства в отношении ее спасителя. Вася логично решила, что Марат уже успел побеседовать с ним. Тем лучше для нее. Не пришлось строить нелепых предположений о причинах его поступков. И все же она потратила несколько утомительных часов, отвечая на вопросы, прежде чем ей разрешили вернуться домой.
Захарова и Черных после предварительного допроса на первом утреннем пароме увезли в город. Они наперебой выгораживали себя, обливая грязью друг друга.
Началось все с того, что Черных узнал о предстоящем строительстве федеральной дороги от своего племянника из департамента строительства области. И племянник же пообещал завышенную в несколько раз оплату за землю, если с ней не возникнет хлопот. Черных тут же обратился к Волкову с предложением о продаже, посулив взять на себя все хлопоты по оформлению бумаг и заплатить из своего кармана все налоги. Но тот наотрез отказался.
В баньке, под рюмку кедрового самогона, Роман Сергеевич пожаловался на неудачу своему старинному другу — Захарову. Доктор, не долго думая, пообещал уладить вопрос за долю с продажи. Он давно уже терпеть не мог свою болезненную и капризную жену, мечтая уехать на Балтийское побережье, поближе к морскому воздуху.
Захаров предложил решить проблему кардинальным способом: избавиться от Волкова, а когда Славик получит наследство, выкупить у него болота по бросовой цене. Захаров заменил гиперанол на бесполезный для деда йодомарин в нескольких пузырьках и передал Славе. Послушный председателю, Славик, всучил отцу бестолковые таблетки, под видом сыновней заботы. Оставалось только ждать и уговаривать Славу, чтобы он не наделал глупостей раньше времени.