Весенняя ловушка
Шрифт:
Вдвоем пленники попытались выдернуть кольцо из стены. Перехватив цепь руками, они натянули ее, пробуя на прочность штырь, держащий кольцо. После нескольких неудачных рывков, ободрав ладони и растянув сухожилия, они сдались.
— Думаю, не стоит продолжать это бесполезное занятие. Такие кольца вмуровывались в стену изначально в расчете на то, чтобы удерживать разбушевавшихся жеребцов.
Вася, не слушая Захарова, подсунув под наручники рукав пижамы, стала бить замком о кольцо, в надежде на чудо. Точного удара не получалось, замок соскальзывал с кольца без единой царапинки. Захаров устало присел
— Оставь, ты ничего не добьешься. Только повредишь себе руку.
— Мы не должны сдаваться, — в отчаянии ответила Василиса. — Да и зачем мне руки, если меня собираются убить? Если еще раньше мы не превратимся в мерзлые кочерыжки.
Стоило замереть на минуту, сырой воздух сразу напоминал о себе неприятными ощущениями. Василиса, почти час стремилась разбить замок, прежде чем смирилась с бесполезностью своих действий. Обреченно посмотрев на цепь, она присела на матрасы, поджала ноги, тщетно силясь натянуть на колени дубленку.
— Василиса, когда Сергеич придет, подпиши ему все, что он попросит. Тогда, возможно, у нас появиться шанс на свободу, — сказал Захаров. — Он мужик не злой и свое слово держит.
— Разве? Мне всегда казалось, что как только шантажист добивается цели, то лишние свидетели ему становятся не нужны.
— Напротив, если он получит от тебя все, что хочет, то зачем ему брать грех на душу? Любой преступник, совершая преступление, в глубине души допускает мысль, что его могут арестовать. И никто, конечно же, сейчас я говорю о разумных людях, не захочет вешать на себя дополнительную статью, когда этого можно избежать.
— Но если он меня освободит, разве я не смогу отозвать дарственную?
— В том то и дело, что не можешь. Дарственная, это такой документ, которому нет хода назад, и после ее подписания ты не сумеешь ничего изменить. Ну а то, что она фактически была подписана под угрозой физической расправы, ты не докажешь.
— Разве вы не на моей стороне?
— Конечно же, на твоей. Только… — тут Захаров на мгновение замялся. — Мы через столько прошли вместе… Я ему многим обязан… Я не стану давать против него показания.
— И вы готовы простить ему убийство? — воскликнула Вася.
— Ах, ты про Славу? — отмахнулся Захаров. — Уверен, что Рома не хотел его убивать, скорее всего, произошел несчастный случай. Да и тебе ли жалеть Славика? Не будь ты так зажата в современных моральных рамках высокой цены человеческой жизни, ты бы стояла первой в очереди из тех, кто хочет опустить топор на его шею. Так что, Роман Сергеич, если можно так выразиться, оказал тебе услугу.
Василиса с сомнением покачала головой. Кажется, Захаров до сих пор не может принять, что Черных злобный, подлый и корыстный человек. Доктор продолжает усердно натягивать благовидную попону на его поступки, оберегая свой разум. Столько лет верить другу, который так легко предал, увидев на горизонте денежный приз.
Нет, Черных не выпустит их отсюда живых!
— Как думаете, когда вас начнут искать? — спросила Вася.
Захаров выключил фонарик. Вася не стала возражать, темнота ее не пугала, а батарейки поберечь стоило.
— Не знаю, думаю, что не скоро, — предположил он.
— Но вы же единственный доктор, люди нуждаются в вашей помощи!
— Вот потому и не станут меня искать, пока не случиться действительно что-нибудь ужасное. Надежда Алексеевна будет думать, что я, допустим у Клавдии Семеновны, там будут считать, что я у Тамары, Тамара предположит, что я у Надежды Алексеевны. Ну, а жена моя привыкла, что я могу быть на работе весь день и приходить за полночь. Никто не будет бить тревогу по поводу моего отсутствия, — в темноте проговорил Михаил Петрович. — Ну, а про тебя и вовсе никто не вспомнит, покуда муж за тобой не примчится.
— Марат, — тихо прошептала Вася. — Он все знает. Не могу даже предположить, зачем ему этим заниматься, но уверена, он начнет поиски, как только догадается, что я пропала.
Она услышала, как недоверчиво хмыкнул в темноте Захаров.
— Может и начнет, да только вряд ли найдет. Не барское это дело, по старым конюшням рыскать. Не стоит надеяться на чудо.
Разговор затих сам собой. Каждому из них было о чем подумать в мучительной тишине.
Чтобы хоть чуточку согреться они укрылись одним из затхлых ватных матрасов, прижавшись спина к спине. Где-то за пределами их камеры ворчал ветер, скользя в щелях полуразрушенного здания.
В темноте время тянулось бесконечно, невыносимо тягостно. Василисе очень не хотелось верить, что это конец. Никогда она не могла и представить, что наступит в ее жизни момент, когда она будет покорно ожидать своей кончины на прогнившем матрасе, поджимая от холода ноги.
Доктор горестно вздыхал, непроизвольно, каждый раз, поднимая плечом матрас. Вася недовольно ежилась, когда порция холодного воздуха касалась ее шеи. Мысли медленно тускнели, важным лишь стало желание сохранить тепло.
Звук уверенных шагов сквозь морозную дремоту они услышали не сразу. И только когда за дверью клацнул металл, Вася встрепенулась, осознав, что шаги она услышала не во сне. Дверь тюрьмы медленно отворилась.
— Включите фонарь. — Черных стоял в метре от проема, сжимая в одной руке обрез, в другой была папка для бумаг.
Захаров, кряхтя, вылез из-под матраса, пошарив рукой по полу, зажег фонарь.
— Роман Сергеевич, твои действия переходят всякие разумные границы, — Захаров поднялся на ноги, громыхая цепью, и попробовал угрожающе потрясти прикованной рукой. Длины цепи не хватило для полноценного жеста, только неуклюже дернулась совместно скованная рука девушки. — Василисе, наверняка, придется провести не один день в постели, восстанавливая здоровье.
— Не буянь, — Черных поморщился от возмущенных криков. — Сейчас она все подпишет, и пойдете домой лечиться.
— Она сейчас все подпишет, — уверенно ответил за нее Захаров. — Думаю, ты осознаешь, что нашей дружбе конец? Я обещал не жаловаться на тебя в полицию и обещание свое сдержу, хоть мне и противно это делать.
— Переживешь как-нибудь, — ухмыльнулся Черных в ответ на высокопарную тираду Захарова.
— Вы нас отпустите? — недоверчиво спросила Вася. — Вот так просто?
— Конечно, — кивнул головой председатель. — Я ж, не злодей киношный. Землю мне по доверенности передашь, да ступайте на все четыре стороны. Мне деньги нужны, а не ваши жизни.