Весна гения: Опыт литературного портрета
Шрифт:
Иоганн Гаспар-младший – великолепный психолог. С крестьянами он на «ты» и ведет себя с ними даже грубовато (крестьяне любят силу); с горожанами он подчеркнуто либерален и остроумен (господа читают Вольтера!); с аристократами и духовенством неузнаваемо сдержан (эти не любят возражений). Благодаря красивой внешности (Фред унаследует ее) и разностороннему интеллекту Иоганн слывет самым приятным предпринимателем в Вуппертальской долине. Его фабрика никогда не останавливается из-за отсутствия заказов, магазины не остаются без покупателей. Словно хитроумный волшебник, он всегда в центре торговых дел – там, где ожидается самая сильная буря и самая крупная… прибыль.
Иоганн следует благородной традиции отца – он ценит рабочих.
При Иоганне Гаспаре-младшем фирма «Гаспар Энгельс и сыновья» достигла исключительного расцвета. То была весьма солидная фирма, не нуждавшаяся ни в протекции, ни в излишней рекламе, ни в громких сделках. У нее всегда были склады, переполненные товарами, обеспеченный рынок, устойчивые акции и умное руководство. В лице именно этой фирмы германский капитализм имел своего идеального представителя. После наполеоновских войн и особенно после 1820 года фирма стала господином на текстильном рынке, одним из его дирижеров.
Иоганн-младший, как и отец, умирал в ореоле славы. Мечта его жизни осуществилась: мастерская превратилась в фабрику, лавка стала торговой конторой, контора – фирмой. Крупнейшее текстильное предприятие Вупперталя – собственность рода Энгельсов.
У Иоганна-младшего не было оснований гневаться на бога, и смерть могла бы и подождать…
Перед кончиной дед Иоганн распорядился позвать трех своих сыновей. Один за другим переступив порог, они молча склонили головы перед смертным одром. То были три важных, модно причесанных господина в черных жакетах. В глазах умирающего блеснула тихая гордость: его сыновья – настоящие господа! Будущее фирмы – в надежных руках…
– Господи, ты был так добр ко мне!..
Еще не смолк звон погребальных колоколов, а в конторе уже началась тайная встреча. В присутствии городского нотариуса господина Биненбауэра сыновья деда Иоганна вскрывают завещание покойного. Его невероятная краткость вызывает тревогу в сердцах нетерпеливых наследников.
«Сыновья мои, – гласит завещание, – сила рода Энгельсов – в его единстве. Будьте едины! Пусть любовь и согласие царят между вами. Никогда и ни при каких условиях не забывайте бога! Вот что хочу завещать я вам, ваш отец и покровитель.
Физиономии наследников, освещенные догорающим светом свечи, кажутся зловещими. Неужели миллионер мог оставить такое завещание!.. Это же скандал; нет, это хуже скандала – это издевка. Завтра у всего Бармена будет веселенький денек. Последняя шутка старого черта рассмешит хоть кого. А еще через день анекдоты поползут по всей Германии. Вместо миллионов наследники фирмы «Энгельс и сыновья»
Действительно смешно!
Сыновья покойного резко отличаются от родоначальников. У них, рожденных в роскоши буржуазного дома, не осталось в душе ни одной возвышенной черточки. Привыкшие с детства чувствовать себя господами, они выросли холеными барами, типичными вуппертальскими денди с нежной кожей рук, напомаженными волосами и черствыми, алчными сердцами. Вся тройка – представители того нового поколения капиталистов, которое не испытало трудностей старта, которое все больше и больше отрывалось от рабочего люда, ограждало себя кастовыми законами феодальной аристократии. Из их сознания уже выветрились воспоминания о трудовом происхождении прадедов, но укрепилась глубокая вера в родство капиталистического класса с божественным началом. Во всех их манерах господские повадки – от случайного жеста до волчьей морали, все подчинено одному – эгоизму. У них нет смелости своих предшественников, но развиты хитрость и расчетливость; открытому фронту они предпочитают удары в спину. Рожденные в орлином гнезде, они выродились в воронье, особенно это относится к двум младшим сыновьям.
Некоторое время братья Энгельсы работают под одной крышей, внешне сохраняя дружеские отношения. Подобная игра необходима прежде всего для того, чтобы поддерживать реноме фирмы. От этого зависят ее авторитет, ее решающее слово в борьбе за выгодные сделки. Нотариус Биненбауэр – единственный человек, которому ведома мрачная истина. Между его новыми господами давно нарастает заботливо маскируемая вражда. Трех алчных капиталистов, трех честолюбцев, недовольных сорвавшимися замыслами, символическое завещание бесит. Трех наследников, мечтавших о собственных путях-дорогах, принудили покориться благочестивому желанию.
Впряженные в одну колымагу, братья тянут ее в разные стороны. Старшего манит Англия – у него серьезные деловые связи с далеким Манчестером. Средний ищет счастья во Франции – по его мнению, французский рынок – самый солидный во всей Европе. Младшего влечет восток – не покоренная Наполеоном Россия, способная поглотить изделия всей европейской текстильной промышленности. Каждый был твердо убежден, что, если фирма намерена продвигаться вперед, она должна выбрать именно его дорогу, и ни один из них не соглашался поступиться своим мнением. Мало-помалу между братьями учащаются скандалы, сокращаются их доходы. Дела фирмы «Энгельс и сыновья» начинают прихрамывать. Плодам предприимчивости предыдущих поколений угрожает катастрофа.
И она наступает.
После одного из взрывов несговорчивые компаньоны решают разыграть между собой фабрику и контору. Пусть слепой случай решит тот спор, который не в состоянии решить они сами! Старик Биненбауэр торжественно снимает с головы цилиндр и кладет в него три биллиардных шара – два белых и красный. Белые выигрывают, красный теряет. Еще несколько минут, и самое солидное предприятие Вупперталя и всей Южной Германии будет разодрано в клочья.
Одна за другой дрожащие руки братьев опускаются в атласный цилиндр. Шаг назад. С глаз срываются повязки. Жребий вынут. Биненбауэр смущенно улыбается. В руках старшего ярко-красный шар.
Фридрих Энгельс-старший, первородный сын Иоганна-младшего, лишившись своей доли наследства, навсегда покидает семейную контору Энгельсов… Фирма «Энгельс и сыновья» перестает существовать.
Отец Фреда, пожалуй, одна из самых противоречивых фигур в роду и, быть может, поэтому одна из самых интересных. Фридрих Энгельс-старший что-то вроде межевого столба между двумя поколениями Энгельсов. Он вобрал все добро и зло гения их семьи. В нем слились древняя сила ремесленников, отбеливавших пряжу, и господская утонченность, величественная поза артиста и хищный профиль торговца. В этом человеке не было чистых тонов и ясных линий, весь он – клубок противоречий.