Весна в душе
Шрифт:
– Я понял Вас, миледи, - склонился в поклоне мужчина.
Камера, куда уже запихнули Джима, была тесной и сырой. Не успел он как следует обжиться, дверь распахнулась и вошёл конвой.
– Что - на допрос или сразу на казнь?
– с улыбкой осведомился испанец.
Йомены молча надели на него наручники и увели. Минуя большое количество длинных коридоров, стражники направили Токкинса по ступенькам наверх и остановили перед тяжёлой дубовой дверью. Конвой снял кандалы, надзиратель открыл замок и, на удивление Джима, его не втолкнули, а
Испанец растерянно остановился посредине. Перед ним на высоте человеческого роста оказалось небольшое зарешеченное окно. Пахло свежим сеном и потом.
Вдруг позади из угла раздался до боли знакомый голос:
– А, Джимми, старина! Очень хорошо!
– Джон?
– обернулся Токкинс, и на его красивом лице отразилось неподдельное удивление.
– Я, как видишь, - улыбался во весь рот Кеннеди, отчего его лицо становилось его более круглым.
– Вот уж не ожидал тут гостей увидеть!
– Погоди. Это твоя камера?
– всё ещё не осознавая случившегося, переспросил Преподобный.
– В последние несколько месяцев исключительно моя! С полгода тут уже никто, кроме прокурора, не появлялся. Даже констебль не приходит, сволочь, с тех пор, как сообщил, что отец умер и не оставил мне ни гроша. Да, только маркизонька одна заявлялась недавно. Было дело.
– Леди Линкольн?
– А что такое?
– наигранно расстроенным тоном воскликнул бывший атаман.
– Вздрогнул, Джимми? Неужели ещё сохнешь по ней?
– Сохну, - подтвердил Токкинс, вздохнув, и сел к стенке на сено рядом с Кеннеди.
– Не выходит никак из головы.
Виконт Грендбер игриво толкнул приятеля в бок:
– Рассказывай, за что попал?
Токкинс в двух словах объяснил, что случилось за эти восемь месяцев на свободе вплоть до своего поединка с Иреной.
– М-да...
– задумчиво протянул Чёрный Джон.
– Она словно заколдованная... Не знаю, как насчёт бабочки, но ангел-хранитель у неё очень сильный.
– Согласен. Дочь Англии - необыкновенное создание. Я таких женщин никогда в жизни не видел. Как получается у неё совмещать нежное очарование и такую стойкость, такой напор и такую доблесть? А Леди Линкольн - совсем другая. Прекрасна, холодна и неподступна. Себе на уме. С какой только стороны не пытался я к ней подойти, всё без толку. Не видит, как на пустое место смотрит!
– А тебе это нужно? Её внимание?
– Нужно.
– Зачем?
Джим озадачился. Прямой вопрос Кеннеди заставил его задуматься, и мужчина, пожав плечами, опустил голову.
– Не знаю. Люблю и добиваюсь ответа...
Виконт Грендбер, в отличие от Токкинса высоко поднял подбородок, смотря на пробегающие за окном серые облака на тёмно-синем небе.
– Очень хорошо...
– Просто не интересно как-то совсем не ждать ответа, - пожал плечами Джим и стал поправлять манжеты своих рукавов.
– Я понимаю, что не будет никогда ничего между мною и маркизой... Но хотя бы взглянуть ласково на меня она может? Вот зачем, к примеру, Джей
– Джей Остин?
– прищурился Чёрный Джон, обратил взгляд на приятеля, и, догадавшись. о ком речь, удивлённо вскинул брови.
– Этот мелкий валлиец из «красных» что ли?
– Да, я давно заметил, что она к нему благосклонна, а в том, что он её больше жизни любит, ни капли не сомневаюсь, - подтвердил испанец.
– Поэтому он готов был всё бросить, чтобы с нами уехать.
– Не знаю...
– тихо ответил Кеннеди и снова направил взгляд на решётку окна.
– Я всегда считал, что к ней неравнодушен мой вечный соперник...
На несколько минут воцарилось молчание, которое прервал тихий вздох Чёрного Джона. В темноте ночи раздался его чуть слышный голос:
– Но всё равно я люблю её бесконечно.
– Кого?
– поднял голову Джим.
– Мою Ирену... То есть Элиссу Английскую.
Токкинс онемел.
Джером уже выяснил, в каком виде уехала непоседливая блондинка с жемчугом в волосах, и, примерно предполагая, что она может делать в такой час, расхаживал возле чёрной лестницы в ожидании возвращения блудной принцессы.
Интуиция не подвела стража и на этот раз: топот лошадиных ног, скрип дверей в конюшне, голос Брюса, ответ Ирены - ещё мгновение, и её стройная фигурка показалась на дорожке. Отступив в тень деревьев, Остин Вендер стал ждать.
Наследница спешно направлялась к подъезду, чтобы поскорее добраться до своей комнаты и забыться сном - она жутко устала. Вдруг кто-то коснулся её локтя. Дочь Англии резко обернулась.
Остановив девушку за руку, Джером хмуро взглянул в её глаза. Ирена поняла, что грозы не избежать.
– Что ты опять задумала?
– Ты за последнюю неделю столько раз меня об этом спрашиваешь...
– попробовала увильнуть от ответа принцесса и сделала шаг в сторону, но страж преградил ей путь.
– Тогда ответь мне: ты понимала, что делала там, на берегу?
– не слишком тихо стал пытать её юный поэт, похожий сейчас больше на Зевса-Громовержца, чем на стихоплёта.
– Объясни мне, пожалуйста, если сможешь, почему ты так поступила?
– Джером, милый мой, я не могу тебе ответить, не спрашивай меня об этом, - отрицательно покачала головой девушка.
Поведение подруги окончательно вывело красавца из себя. Его чёрные глаза метали молнии, и Ирене показалось, что они вот-вот пронзят её грудь. Пришлось стойко выдерживать ярость рыцаря.
– Снова не можешь сказать?! Я боюсь, что мои самые худшие подозрения оправдываются...
Принцесса опустила голову:
– А я боюсь, что ты подозреваешь всё правильно, Джером...
– Ты заключила пари с судьбой?
– Можно сказать и так...
– тихо призналась Ирена.
– Но это немыслимо!
– воскликнул страж.
– Твоя жизнь - это не то, что можно ставить на кон!