Весна варваров
Шрифт:
«SFNP?» — с сомнением переспросил Прейзинг.
«Sadistic Fingernail Pullers!» [13] — Санфорд заржал и хлопнул ладонью по рулю.
«Что им нужно? — Прейзинг едва не поперхнулся. — При чем тут пещерные жилища? Разве запрещается осматривать эти объекты?»
«Они тут из-за вас, — ухмыльнулся Санфорд. — Полагаю, смотритель бассейна доложил о нашей мелкой шалости, а ваша приятельница посадила нам на хвост госбезопасность, чтобы вы не потерялись. Для этой женщины вы, как видно, немало значите. И связи у нее, как видно, имеются».
13
Садисты, выдирающие ногти (англ.).
Оба они поглядели в зеркала заднего вида.
«Ну что, оторвемся?» — предложил охочий до приключений англичанин.
— Я почел себя обязанным напомнить ему о родительской ответственности, которая никак не допускает падения в грузовичке на дно тунисского ущелья за несколько часов до свадьбы сына, заметим — единственного. Лучше бы мне тогда промолчать, так как Санфорд буквально принял к сведению, что машину хорошо бы сбросить с крутого склона — то ли ради того, чтобы уберечься от надвигающейся вечерней церемонии, то ли оттого, что я неосмотрительно напомнил ему об утрате Лоры, дочери, и пробудил в нем тоску по смерти.
— Потеря ребенка может, — Прейзинг очень старался произнести это вроде бы мимоходом, — как я недавно читал, правда, не помню, где именно, у постигнутых несчастьем даже спустя годы вызвать в минуту обострения непредвиденную реакцию.
Демонстративно я сложил руки на коленях и легонько пошаркал ногами по гравию с целью дать ему сигнал, что я, мол, далек от подобных порывов чувств и надеюсь, что он закроет эту тему и продолжит рассказ.
— Во всяком случае, — напоследок озабоченно на меня покосившись, он возобновил повествование, — Санфорд нещадно давил на газ, так что задние колеса при любом повороте буксовали в щебенке, и мы несколько раз оказывались на волосок от гибели.
Прейзинг облегченно вздохнул лишь тогда, когда горная дорога, выведя их на узкое плато, пошла вперед почти прямо. Санфорд, избежав близкой смерти, похоже, перестал испытывать удовольствие от погони и теперь ехал по суровой, но восхитительно красивой местности не спеша и поглядывал налево и направо в поисках подземных жилищ. Темный вездеход следовал за ними на неизменном расстоянии, а когда Санфорд затормозил, соглядатаи тоже прижались к обочине.
Англичанин-социолог, нацепив рюкзачок, настаивал на продолжении пути пешком. Прейзинг, которому никто не сказал, что может понадобиться рюкзак, сунул в карманы две бутылки холодной воды, а за пазуху — две лепешки с начинкой, и те вскоре заявили о себе жирными серыми пятнами, составившими замечательный контраст пятнам розовой воды на штанах. Нелегко было Прейзингу поспевать за размашистым шагом англичанина, тем более что бутылки с водой били по ногам и оттягивали штаны, а солнцезащитный крем, поспешно нанесенный на ходу, жег глаза. Однако он счел нецелесообразным просить своего английского товарища замедлить шаг, ведь того и так раздражало присутствие людей в штатском, коим он был обязан Прейзингу. Он уже и без того не на шутку разгневался, когда обернулся к спотыкающемуся Прейзингу и заметил позади соглядатаев, которые не стали утруждать себя пешим ходом, а съехали с дороги на своем тяжелом вездеходе и теперь, обходя скалы и подминая колючие кустарники, вели его враскачку, как большого буйвола на выпасе.
Прейзинг отчасти пришел в себя, когда на легком подъеме у края плато разглядел пять кратерообразных возвышений, в которых Санфорд тотчас распознал верхнюю, видимую часть подземных жилищ. Поджарый социолог ускорил шаг, только сандалии зашлепали; Прейзинг поспешал за ним.
— В конечном счете, — сказал Прейзинг, — полное разочарование. К чему все эти волнения, брошенный смотритель бассейна, возможное похищение, гонки по краю обрыва, мучительный пеший поход? Пойми меня правильно. Ты ведь знаешь, я всегда готов восхищаться чужой культурой, но после всех бедствий и волнений эти подземные жилища оказались чистым разочарованием. Дело, возможно, в том, что данный комплекс мы смогли осмотреть лишь снаружи, точнее сверху, так как все пути к подземным помещениям и дворам оказались либо засыпаны, либо заколочены грубыми досками, заперты на навесные замки и снабжены предупредительными табличками, по-арабски и по-французски настоятельно запрещавшими проход из-за опасности обрушений. Впрочем, я уверен, что вовсе не таблички, а присутствие господ из государственной охраны, наблюдавших за нами в бинокль из вездехода, помешало Санфорду сбить каменюкой ржавые замки и обследовать полуразрушенные ходы и помещения.
Санфорд
Что ж, пришлось ему ухватить англичанина за липкий ремень: тот, напирая животом на осыпающийся край земляного вала, с риском для жизни тянулся вперед, а Прейзинг столь же завороженно, сколь и негодующе пялился на его совершенно безволосый и тощий, поразительно бледный зад, который сантиметр за сантиметром выпрастывался из походных штанов. И вот, глядя на полуобнаженную задницу этого мужа, он волей-неволей представил себе ягодицы Пиппы. За этим занятием у него едва не закружилась голова, ибо кровь прилила к его чреслам — и оттого, что воображение рисовало ему ягодицы учительницы английского очень даже ладными (а ведь рядом муж!), и оттого, что напряжение при попытке удержать социолога привело к задержке дыхания и напомнило ощущение от занятий гимнастикой с шестом для лазанья, но главное — оттого, что оголившаяся под североафриканским солнцем мужская задница не оставила его совсем равнодушным. Эти непривычные и противоречивые ощущения усилились, когда он осознал, что все это происходит на глазах у людей из тунисской госбезопасности, оснащенных биноклями, и уж тут усиленное пыхтение его попутчика с фотокамерой взревело ураганом у него в ушах.
На обратном пути разговаривали мало. Недалеко от отеля обогнали какого-то местного: в майке «Манчестер Юнайтед» с номером 8 и фамилией Руни на спине, тот вел под уздцы великолепно наряженного верблюда. «Для моей невестки, — пояснил Санфорд. — К алтарю она поедет верхом». — «На верблюде?» — удивился Прейзинг. — «Да, верхом на верблюде».
IV
Вопреки чаяниям, возвращение в отель оказалось бесславным. Саида при виде Прейзинга, кажется, вовсе не испытала облегчения.
На счастье, она усердно занималась подготовкой к свадебному пиршеству и смогла уделить ему лишь минутку-другую. Но и того хватило, чтобы Прейзинга окончательно посрамить. Посрамить и лишить иллюзий, ибо Саида, отвергнув его робкую попытку сослаться на Санфорда, четко объяснила, что несолидное его поведение принесло ей не столько беспокойство о нем, сколько кучу неприятностей, но самое главное — она старательно подчеркивала и колола ему глаза тем, что и само его пребывание здесь, и все здешнее гостеприимство есть не что иное, как статья бюджета, и тут налицо значительный перерасход. А еще дала понять, что дочь Слима Малука всегда может попросить об услуге органы государственной безопасности, но подобные услуги в итоге небезвозмездны, даже наоборот: их нельзя оплатить чистой монетой, зато они на долгое время обязывают к оказанию ответных услуг в виде какой-нибудь эдакой помощи, то есть процентная ставка всегда непомерно высока.
Проклиная Продановича, бывшего специалиста-метролога, который, собственно, и загнал его в этот угол, Прейзинг пытался прокрасться домой на значительном расстоянии от бывшего чемпиона мира по плаванию, а тот в тенечке у стены играл с худющей борзой и четырьмя ее резвыми щенками, в отместку демонстративно не обращая на Прейзинга никакого внимания.
— Приняв освежающий душ — впрочем, далеко не такой холодный, каким меня только что окатила Саида, — я взял своего Мессади, да кувшин лимонной воды, да корзиночку фиников и полез по ступеням на «террасу бея», где нашел Пиппу, погруженную в изучение какого-то листка бумаги. При виде меня она вроде бы очень обрадовалась. Только что сюда заходил Санфорд и, по ее словам, с восторгом отзывался о нашей поездке. Как она рада, что я езжу с ним вместе на экскурсии и немножечко за ним приглядываю, ведь ее мужу отчасти свойственно легкомыслие. Уж не знаю, справился ли я с задачей настолько, чтобы заслужить ее одобрение. По-моему, ни от каких легкомысленных поступков мне уберечь его не удалось. Правда, я подстраховал Санфорда на земляном валу, держа за ремень, пока он фотографировал.