Весна Византии
Шрифт:
– Он насчет Трапезунда, - пояснила Катерина.
Саймон окинул взглядом своих гостей.
– Она ведь тоже имеет право знать, верно? Вот почему она здесь. Ты передавал послания туркам. Ты продал им мое оружие и убил моего человека. Ты украл серебро Дориа - мое серебро!
– похитил мой парусник и перевозил на нем свой товар. Думаешь, я ничего не знал? Я говорил с людьми, которые знакомы с модонским бальи. Кроме того, с твоей галеры сошли генуэзцы, которые также порадовали меня новостями. Управляющий Дориа попал в рабство, а его жена и сын были убиты. Ты знал об этом?
– Параскевас!
–
– Он двурушничал, - промолвил Николас.
– И тебе все рассказали неправильно. Я не предавал туркам Трапезунд. Я не продавал туркам оружие. И я не убивал Пагано Дориа.
– Тогда кто это сделал?
– удивился Саймон.
– Катерина верит всему, что ты ей рассказал. Но разве турки стали бы убивать его, если предателем был он, а не ты.
– Если спросишь моего лекаря, он обо всем тебе расскажет.
– Не сомневаюсь. Но ведь ты убрал из города всех наемников прежде, чем турки вошли туда! Или это тоже ложь?
– У нас было дозволение императора. Он сдался. А оружие, кстати, попало в гарнизон Керасуса, - заявил Николас.
– Признаю, я схитрил, отправив генуэзский товар в обход Трапезунда. Мы с Дориа соперничали в торговле, но это был твой замысел, а не мой. Мы действовали в рамках закона.
– А серебро?
На сей раз Николас не торопился с ответом.
– Он рассыпал его во время боя, - объяснил он наконец.
– И кое-что попало мне в руки. Я счел его своим. Ведь Дориа потерял свое богатство, когда пытался меня убить.
– Это ложь!
– отрезала Катерина, глядя на Николаса своими ярко-синими глазами.
– Неважно, - фламандец пожал плечами.
– Таким уж он был… Но Юлиус подтвердит, это правда.
– Ложь! Он был ранен.
– Его ранили курды. Кроме того, он поджег мой корабль в Модоне, Катерина, и убил двух человек.
– Он заставил тебя подергаться, - мстительно сказал девочка и заплакала.
– Верно, - подтвердил Николас, оборачиваясь к Саймону.
– Не знаю, чего ты еще хочешь. Ты задал вопросы, и я дал ответы. Больше я ничего сделать не могу. Если мне не веришь - спроси у других. У моих спутников, к примеру. Никто из них не станет лгать ради моего спасения. Они никогда не последовали бы за мной, если бы я и впрямь совершил все, в чем ты меня обвиняешь.
– Так ты до сих пор не понял, чего я хочу? Компенсации!
– рявкнул Саймон.
– И, кстати сказать, если уж говорить об убийцах… Твой стряпчий Грегорио оказался жалким недоумком. Мне пришлось его проучить.
Николас поднялся с места, преодолевая боль.
– Я получил известия от Грегорио. Он явился с жалобой на Дориа, а ты напал на него. Даже твой отец встал на сторону моего поверенного.
– Толстяк Джордан!
– фыркнул Саймон.
– Ты слышал, что он вернул себе все владения во Франции? Что ж, может хоть теперь он перестанет вмешиваться в мои дела. К тому же все это теперь не имеет значения, ведь Дориа мертв, а ты жив, так что ты больше никого не можешь обвинить в попытке убийства. Зато малышка Катерина теперь свободна… Вот только эта хорошенькая вдовушка по уши в долгах. Она должна вернуть мне деньги за парусник, серебро, которое потерял ее муж и ожидаемую прибыль от путешествия. К
– Неправда! Я ничего вам не должна!
– крикнула Катерина.
– Разве? Но Пагано Дориа был моим слугой, а ты - его наследница.
– Но у меня же нет денег! Все получил Николас!
Она была не глупа, но пока еще не умела предвидеть, в какую сторону поворачивается разговор. Николас вздохнул.
– Ну что ж, - заявил Саймон с улыбкой, пальцем коснулся влажного дублета своего пленника, а затем опять отошел к окну.
– Ты разве не хочешь пойти домой и переодеться? У меня тут есть кое-какие бумаги. Подпиши их - и ты свободен.
– Со связанными руками?
– осведомился Николас.
Саймон покосился на дверь.
– Можешь позвать еще четырех человек.
Шотландец поджал губы.
– Сперва прочитай.
Фламандец неплохо представлял себе, что должно сейчас произойти, - и потому особенно жалел, что руки ему так и не развязали.
– Милорд Саймон, - церемонно начал он.
– Очень мало кто знает обо всем этом. Давайте забудем. Вам это никак не повредит, и справедливости ради, это компании Шаретти полагается компенсация за все, что натворили вы и ваш наймит. Я готов пойти с этим к законникам и уверяю: вам не поздоровится. Подумайте хотя бы о Катерине. Разве она недостаточно страдала? Развяжите мне руки, откройте дверь и отпустите нас обоих.
– Попробуй еще раз, - велел Саймон.
– Ладно, - согласился Николас.
– Все корабли в трапезундской гавани попали в руки врагов, включая парусник. Дориа потерял его задолго до своей гибели. Я нарядил команду в турецкие одежды и сумел вывести его в море… Кстати сказать, мы вывезли на нем женщин и детей. Так что по морскому праву корабль теперь принадлежит мне.
– Ты убил Дориа и похитил мое судно.
Николас покачал головой, краем глаза наблюдая за людьми у двери; шотландец не обратил на это внимания.
– Корабль принадлежит мне, и квасцы - тоже. Корабль был украден, а потому вместе со всем грузом подлежит возвращению владельцу. Кроме того, ты обязан расплатиться со мной за украденные доспехи и оружие.
– Сперва расплатись ты, - велел ему Николас.
– Ведь ты украл и корабль, и груз у собственного отца.
– Нет!
– воскликнула Катерина.
Николас повернулся к ней.
– Можешь узнать в Антверпене. Парусник прежде назывался «Рибейрак», а лишь затем получил имя «Дориа». Оружие было куплено у Луи де Грутхусе. Наверняка тот был очень рад, когда этот груз отправился на восток, а не в Англию и не в Геную. Но Пагано этого не знал.
– Так ты называешь меня вором?
– медленно осведомился Саймон.
– Я лишь предлагаю, чтобы мы прекратили этот спор. В нем нет никакого смысла. Пусть твои люди дадут нам дорогу. Не твоя вина, что тебя обманули те, кого ты расспрашивал прежде. Твоя вина в другом, но сейчас я не хочу говорить об этом.
– Кажется, ты назвал меня вором, - повторил Саймон.
– Неправда, - ответила Катерина.
– Мы пришлем Юлиуса. Он посмотрит все бумаги. А теперь я хочу уйти.
Пока все еще было возможно. Николас даже выдавил на губах улыбку.