Весы Фемиды
Шрифт:
— Роуз! — громко окликнула ее Китти, и та остановилась. — Я знаю, что это не мое дело, но сейчас ты совершенно разбита. Как мы все. Не нужно принимать поспешных решений. И «гнать лошадей», как выразился бы твой отец.
Роуз с изумлением на нее посмотрела:
— Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Каких «лошадей»?
Она открыла дверь, и на ее пальцы легла холеная мужская рука.
— Это я! — раздался голос Марка. — Мне можно войти?
Роуз взглянула на Китти, которая, помедлив, ответила:
— Ну конечно! Входите, Марк.
Он действительно был на редкость красивым мужчиной: высоким, смуглым, с волевым ртом и решительным подбородком, что придавало ему властный вид, столь неотразимый для женщин. Марк
— Я услышал ваши голоса и решил заглянуть. Я могу чем-то помочь? Я привез кое-какие лекарства для Роуз, чтобы она могла уснуть. Если хотите, я с удовольствием с вами поделюсь.
— Надо проверить, — ответила она. — По-моему, у меня что-то было.
— Давайте, я оставлю пару таблеток на всякий случай? — предложил Марк. Достав пару капсул, он налил в стакан воды и оставил все на тумбочке. — Одной достаточно.
Он стоял между Китти и Роуз, так и оставшейся у двери в конце спальни. Китти подняла на него глаза и громко спросила:
— Вы там оказались первым, так ведь?
Марк предостерегающе поднял руку и повернулся к Роуз.
— Не совсем первым, — тихо ответил он. — Мисс Кеттл…
— Не важно… — раздраженно отозвалась Китти. — Я хочу знать — в конце концов, я же его жена! — что там произошло?
— Роуз, — обратился Марк к девушке, — тебе лучше отправиться в постель.
— Нет, Марк, дорогой, — ответила Роуз, смертельно побледнев. — Я тоже хочу знать. Пожалуйста. Неведение еще хуже!
— Намного хуже, — согласилась Китти. — Причем всегда.
Марк выдержал паузу и быстро произнес:
— Прежде всего, лицо совершенно не пострадало…
Китти скривилась, а Роуз закрыла лицо руками.
— …и я уверен, что он ничего не почувствовал, — продолжил Марк и поднял палец. — Ладно! Его стукнули вот сюда. В висок.
— Стукнули? — переспросила Роуз. — И все?
— Это очень уязвимое место, милая.
— Тогда это, возможно, несчастный случай?
— Ну… боюсь, что нет.
— Но почему, Марк?
— Это не могло быть несчастным случаем.
— Но почему?
— По характеру ран.
— Значит, их было несколько? — спросила она.
Марк быстро подошел к ней и взял ее руки в свои.
— В общем… да.
— Но ты сказал… — начала Роуз.
— Дело в том, что на одном небольшом участке несколько повреждений. И было бы неправильно уверять тебя, что они носят случайный характер, если патологоанатом все равно установит, что это не так.
Китти, на которую перестали обращать внимание, неожиданно произнесла:
— Понятно. Я прошу меня извинить, но больше я сегодня не выдержу. Вы не обидитесь?
Марк тут же подошел к ней и взял за руку пощупать пульс.
— Вам нужно отдохнуть.
— Нет-нет, — сказала она, отдергивая руку. — Я в порядке. Но Роуз лучше срочно лечь, пока она не лишилась чувств от изнеможения.
— Совершенно с вами согласен, — довольно холодно заверил Марк и открыл дверь.
— Да, я ухожу. Китти, надеюсь, тебе удастся уснуть, — сказала Роуз и вышла из комнаты.
Марк проводил ее до двери.
— Милый Марк, спокойной ночи, — сказала она, осторожно освобождая руку.
— Завтра я перевезу тебя к нам в Нанспардон.
— О, не нужно… — ответила она. — Мы не можем так поступить. И зачем?
— Во-первых, я хочу за тобой присмотреть, и, во-вторых, даже учитывая все обстоятельства, я не считаю, что твоя мачеха сможет проявить необходимую заботу и внимание, — ответил Марк, нахмурившись.
— Не волнуйся, — ответила Роуз. — Все это не важно. Я привыкла не обращать на это внимания.
4
Вскоре после рассвета Фокс и Аллейн уже поглощали на завтрак в «Мальчишке и осле» яичницу с ветчиной, и старший инспектор рассказал напарнику историю Людовика Финна. Бейли и Томпсон, которые провели
— Я знаю о молодом Финне, — начал Аллейн, — потому что скандал разразился в 1937 году, когда я работал в Специальной службе уголовного розыска. В то время сэр Гарольд Лакландер был нашим послом в Зломце, а молодой Данберри-Финн — его личным секретарем. Было известно, что правительство Германии ведет неспешные, но очень перспективные переговоры с местными властями относительно железнодорожных концессий. Мы получили информацию, что немцы готовятся подписать это важное, а для нас губительное соглашение в самом недалеком будущем. Лакландеру поручили не допустить этого и уполномочили предложить местному правительству такие выгодные условия, что оно бы наверняка отказалось от сотрудничества с Германией. Немцам стало об этом известно, и они тут же ускорили переговоры и завершили их подписанием договора. Наше правительство захотело выяснить, как такое могло произойти. Лакландер догадался, что произошла утечка информации, и заподозрил в ней молодого Финна, поскольку никто другой к этим сведениям доступа не имел. Тот сразу во всем признался. Судя по всему, он так и не сумел адаптироваться в Зломце и осознать важность своей работы. Печальная и старая как мир история. Он явился туда из альма-матер с еще не обсохшим на губах молоком. Язык у Викки был неплохо подвешен, а думать он еще не научился. Завел себе сомнительных дружков, среди которых, как потом выяснилось, оказался молодой человек, работавший на немцев и умевший убеждать. Говорили, что тот взял молодого Финна в оборот и сумел увлечь его нацистскими идеями. Как водится, наши источники тоже были довольно сомнительными, однако факты говорили сами за себя, и все указывало на то, что молодой Финн оказался предателем. В следующую же ночь после получения сэром Лакландером той секретной телеграммы Финн отправился со своим нацистским другом к цыганам. А расшифровкой послания занимался именно он. И выходило, что он поделился этой новостью со своими дружками. Потом утверждали, что он даже брал взятки. Лакландер устроил ему разнос, после которого тот вышел из кабинета и застрелился. Рассказывали, что молодой Финн буквально боготворил сэра Гарольда и во всем брал с него пример, и мы тогда еще все удивлялись, как же он мог пойти на предательство. Я думаю, что он был блестящим, но неуравновешенным юношей, единственным сыном в семье, и Октавиус, с которым мы вчера познакомились, возлагал большие надежды на то, что он вернет славу их древнему, но сильно поредевшему роду. Если не ошибаюсь, то его мать пережила сына всего на несколько месяцев.
— Печально, — заключил Фокс.
— Очень.
— А вам не показалось, мистер Аллейн, что у этого мистера Финна с головой не все в порядке?
— Не в своем уме?
— Ну-у, я бы сказал, что он какой-то странный и чудаковатый.
— Во всяком случае, вчера ночью его поведение, несомненно, было на редкость странным. Он был очень напуган, Фокс, ты согласен?
— У него была возможность убить, — напомнил Фокс первое правило полицейского расследования.
— Была, — согласился Аллейн. — Кстати, Бейли проверил отпечатки пальцев. Очки точно принадлежат мистеру Данберри-Финну.
— Ну вот! — удовлетворенно воскликнул Фокс.
— Только это ни о чем не говорит. Он мог их потерять раньше. И будет отпираться до последнего.
— Что ж… — скептически протянул Фокс.
— Я согласен. Но у меня есть версия, как и когда они могли там оказаться. И заключается она вот в чем.
Он изложил свои соображения, которые Фокс выслушал, удивленно подняв брови.
— Что до возможности совершить убийство, то она была у жены полковника, всех трех Лакландеров, да и у сестры Кеттл, если уж на то пошло.