Весы Фемиды
Шрифт:
— Боюсь, что вы действительно переборщили.
— Больше не стану начинать так рано. Впредь буду дожидаться, пока солнце не окажется над нок-реей. Я уже дал обещание.
— Мисс Кеттл?
— Кому же еще? — важно произнес Сайс. — А что?
— Отличная идея! — одобрил Аллейн и добавил как бы невзначай: — Так это, случайно, не из-за мисс Кеттл вы разыграли вчера вечером приступ люмбаго?
— А из-за кого же еще? — отреагировал Сайс, как будто у него заклинило передачу. — А что?
— А она знает?
Фокс пробурчал что-то нечленораздельное, а Сайс ответил:
— Мы слегка повздорили.
— Из-за люмбаго? — предположил Аллейн.
— Да
Аллейн в мгновение ока выхватил из сумки стрелу и сунул ее под нос Сайсу:
— А что скажете об этом?
— Стрела моя. Вы сами ее забрали.
— Нет. Это другая стрела. Ее нашли на Нижнем лугу у подножия холма. Если приглядитесь, то сами увидите разницу.
Аллейн сорвал лоскут с наконечника.
— Смотрите!
Сайс изумленно уставился на стрелу.
— Это кровь! — констатировал он.
— Похоже на то. А чья это кровь? Чья?
Сайс машинально провел рукой по редеющим волосам и ответил:
— Кошки.
4
По его словам, этой стрелой он нечаянно лишил жизни мать Томазины Твитчетт пару-тройку недель назад. Он сам обнаружил ее тело и, расстроившись, зашвырнул стрелу в ближайшие кусты. А потом отнес убитую кошку мистеру Финну, который отказался принять извинения, и они «повздорили», как он снова выразился.
Аллейн поинтересовался, не считал ли капитан опасным выпускать стрелы наугад в соседские угодья. Ответ был путаным и сбивчивым. Аллейн скорее догадался, чем понял из бессвязных объяснений Сайса, что между точностью стрельбы капитана и невоздержанностью в спиртном имелась прямая зависимость. После этого капитан замкнулся, и выжать из него что-нибудь еще не представлялось возможным.
— Судя по всему, — заметил Аллейн, когда они отъехали от дома Сайса, — напившись, капитан начинает воображать себя купидоном и мечет стрелы направо и налево, совершенно не задумываясь о том, кого они могут поразить. Опасная штука, но соседи, думаю, уже свыклись с этим и научились проявлять осторожность.
— Боюсь, — мрачно заметил Фокс, — мисс Кеттл питает напрасные иллюзии насчет своей способности изменить капитана к лучшему.
— Мой дорогой Фокс, вы даже не представляете, на какое самопожертвование способна женщина.
— С другой стороны, — уныло продолжил Фокс, — в определенном смысле такова ее профессия. И от этого никуда не деться.
— А вот мне кажется, что она скорее из тех, кому просто необходимо кого-то постоянно опекать.
— Похоже на то. А вот я, если не считать редких приступов раздражительности, в полном порядке и в опеке не нуждаюсь. И каковы наши действия дальше, мистер Аллейн? — поинтересовался Фокс, закрывая столь щекотливую для него тему.
— Мы ничего не можем толком предпринять, пока не получим известий от Кэртиса. Но с Джорджем Лакландером все равно поговорить стоит, чтобы закрыть тему Людовика Финна. Сейчас половина второго. Думаю, что мы можем пообедать. Посмотрим, чем нас могут угостить в «Мальчишке и осле».
Они жевали холодное мясо, картофель и свеклу с той деловитой сосредоточенностью, которая отличает людей, чья трапеза зависит не от времени, а от представившейся возможности. Они еще ели, когда позвонил доктор Кэртис и доложил предварительные результаты. Теперь он не сомневался, что полковника ударили в висок, когда тот сидел на корточках над своим уловом. Последующие раны были нанесены острым предметом,
— Понятно, — сказал Аллейн. — А тростью-сиденьем воспользовались…
— Да, мой дорогой, по прямому назначению.
— Как и следовало ожидать, верно? Специально разложили и сели. Какое зверство!
— Да уж! — бесстрастно согласился доктор Кэртис.
— Просто чудовищно! А чешуйками Вилли занимается?
— Дайте ему время, но он уже начал. Пока доложить нечего.
— Мы отправляемся в Нанспардон. Позвоните, если что удастся найти. Или вы, или Вилли.
— Хорошо.
Закончив разговор, Аллейн увидел, что его дожидается сержант Бейли, причем, судя по холодно-отвлеченному выражению лица, тот имел сообщить нечто важное. Он вернулся после тщательного осмотра кабинета полковника Картаретта. На нижнем левом ящике письменного стола имелись четкие отпечатки пальцев сэра Джорджа Лакландера.
— Я сравнил их с теми, что были на бокале, из которого он пил грог, — сообщил Бейли, глядя себе под ноги. — Ящик протерли, но на нижней поверхности остался четкий след. Видимо, по невнимательности. Это точно его пальчики.
— Отличная работа! — похвалил Аллейн.
На лице Фокса застыло то непроницаемое выражение, которое он всегда напускал на себя, когда расследование близилось к завершению. Он внимательно выслушивал свидетелей, подозреваемых, коллег или своего шефа, а потом его взор застывал на каком-нибудь отвлеченном предмете вдали. Эффект от подобного поведения был таким же, как и неожиданный переход с одной темы на другую при беседе. Создавалось впечатление, что Фокс погружался в некие приятные раздумья. Однако для коллег это был верный признак того, что Фокс что-то замыслил.
— Оторви свой взор от вечности, дружище Фокс, и вернись к нашим бренным делам, — произнес Аллейн. — Мы едем в Нанспардон.
Их отвез туда водитель Скотленд-Ярда, который освободился от поисков на Нижнем лугу.
Пока они ехали вдоль длинного забора, огораживавшего владения поместья, Фокс принялся размышлять вслух:
— Как думаете, они предадут это гласности? Им придется, так ведь? И что тогда?
— Да ничего! Им потрясающе везет! Только за последние два поколения они несколько раз выходили победителями международных лотерей. Я еще был на дипломатической службе, когда Джордж Лакландер сорвал главный куш на калькуттском тотализаторе. Кроме того, скаковые лошади из их конюшен постоянно выигрывают на скачках, а их коллекция драгоценностей одна из лучших в Англии. Так что если вдруг что-то пойдет не так, они всегда могут вытащить счастливый билет. Лакландеры — одна из немногих оставшихся в стране знатных семей, чье состояние покоится на чистом везении.
— В самом деле? — В голосе Фокса звучало сомнение. — А мисс Кеттл утверждает, что они чуть не тысячу лет были в почете в графстве и за все время ни единого скандала! Но допускаю, что она может быть пристрастной.
— Еще бы! Тысяча лет это уж слишком даже для якобы безупречных Лакландеров, — сухо заметил Аллейн.
— Мисс Кеттл утверждает, что ни в их прошлом, ни настоящем не было даже намека на нечто недостойное.
— А когда же ты успел столь обстоятельно побеседовать с сестрой Кеттл?