Весы змея
Шрифт:
— Ты сказал, он слишком ослаблен, чтобы делать это! — выкрикнул Ратма, по-видимому, обращаясь к Траг’Оулу.
Он — другой! Они все будут другими! Они такие же нефалемы, как ты — человек. Они более…
Но мифическое существо не смогло продолжить. Потому что пустой мир дракона затрясся, словно гигантская рука пыталась опрокинуть его. Ульдиссиан знал, что причиной был он, но не волновался по этому поводу. Он должен был освободить себя и Мендельна из их чёрной тюрьмы…
Словно в ответ на мысли об окружающей темноте, природные силы,
Сама чернота вокруг него внезапно начала разрываться, словно ткань. Её место заняла безукоризненная белизна… А затем всё вылилось в полноценный горный пейзаж.
Мендельн звал Ульдиссиана, но между ними теперь как будто пролегали целые мили. Боясь снова потерять брата, Ульдиссиан попытался втянуть внутрь себя силы, которые он освободил, но они теперь словно боролись с ним. Новый ландшафт начал дрожать и трястись, и уже как будто был готов точно так же, как чернота, разорваться на части.
Но в конце концов Ульдиссиан умудрился унять свои силы. Приложенное усилие поставило его на колени. Сердце сильно стучало, и некоторое время он задыхался.
Затем, постепенно, он начал обращать внимание на более холодный и сухой воздух и почву, более твёрдую, чем в джунглях. Привыкший к более тёплому климату вблизи Кеджана, он задрожал от этих перемен. Только позднее Ульдиссиан наконец обрёл достаточно контроля над своими способностями, чтобы приспособиться к новой среде.
А она действительно была новой. Поначалу он подумал, что вернулся в окрестности своей деревни, но нигде возле Серама не было таких высоких гор. Вообще-то, он никогда раньше не был в подобном месте.
Небо было затянуто тучами, но Ульдиссиан всё равно видел достаточно далеко, чтобы подивиться пейзажу. Нет, он явно не был возле Серама, Кеджана или любого другого места, о котором он слышал. Быть может, Мендельн мог бы…
Мендельн!Как он мог позабыть о своём брате? Вертясь кругом, Ульдиссиан выискивал хоть какой-нибудь признак.
Но он был один на незнакомой земле.
— Мендельн! — заорал Ульдиссиан. — Мендельн! — не получив ответа, сын Диомеда сменил тактику. — Ратма! Где ты, что б тебя? Тебе нужен я — тебе и этому существу — так вот он я! Меня в обмен на брата! Что скажешь?
Эхо разнесло его голос по горам. Он не сразу это понял, но одна конкретная вершина привлекла его внимание. Она была выше, больше, чем остальные, почти как король среди королей. Чем дольше он смотрел на гору, тем сильнее его тянуло к ней.
С красочным проклятьем, отпущенным в адрес Ратмы и Траг’Оула, Ульдиссиан повернулся спиной к горе. Ничего хорошего от неё можно было не ждать, раз она почему-то звала его. Он зашагал по покатой земле, радуясь тому, что не оделся, как тораджанцы. Их одежды были тонкими и воздушными, совсем не подходящими для этих мест. Хотя он и мог поддерживать тепло, ношение простых рубахи, штанов и сапогов
Ульдиссиан достиг вершины холма, на котором он обнаружил себя, и как при помощи глаз, так и своих сил стал искать ближайшее поселение. Тем не менее, если в здешнем регионе и имелись таковые, они были скрыты от него. Он видел или чувствовал только деревья, холмы и горы вновь и вновь.
Ульдиссиан напрягся.
Да, вот где это было. Не на какой-нибудь горе, но на той самое горе, от которой он отходил.
— Снова игры! — он воззрился на хмурое небо, ища дракона. — Я же сказал тебе! Прекрати это немедленно! Приди за мной, если я нужен тебе!
Опять его голос отдался эхом, но ответа всё не было. Наконец Ульдиссиан решил привлечь их внимание.
Собрав волю в кулак, он как можно сильнее хлопнул в ладоши.
Звук, раздавшийся в результате, был подобен грому; вообще-то, он был таким громким, что от него затряслись земля и деревья. Он повторялся снова и снова, словно какой-то несметный, но невидимый ураган проносился по местности.
Он подождал, на этот раз уверенный в успехе… Но прошло несколько вздохов, а Ульдиссиан стоял по-прежнему один.
— Будь ты проклят, Ратма! — заорал Ульдиссиан. Но ярость его уже истощилась. Эхо замерло после каких-нибудь трёх или четырёх повторений.
Побеждённый, он встал на колени рядом с куском скалы и положил лицо на ладони. Каждый раз, когда Ульдиссиан начинал верить, что может смело смотреть в лицо своим противникам, оказывалось, что он ошибался.
Ни с того ни с сего земля снова затряслась, и на какой-то миг Ульдиссиан подумал, что его усилия вызвали какое-то столкновение или сотрясение. Он вскочил на ноги, не зная наверняка, что он будет делать, и увидел, что трясётся только то место, где он находится.
Если точнее, то центр тряски находился как раз под валуном.
Он начал отступать назад — только лишь затем, чтобы обнаружить, что земля поднимается так же и подним. Валун перед ним вдруг вырос. Он стал почти в два раза выше Ульдиссиана и почти таким же широким. Одна его часть выступала над остальным, отдалённо напоминая голову.
А потом у «головы» открылись глаза, два ярко-карих глаза, почти человеческих. Они взглянули влево, затем вправо, затем вниз на Ульдиссиана, который стоял, словно громом поражённый.
Это перемещение грязи и травы образовало насыпь. Валун сделал шаг по направлению к нему, при этом огромные куски камня и всего остального стали отваливаться. Ещё один шаг… Новое опадение грязи и камня.
Теперь у существа имелись две толстые, крепкие ноги. Оно остановилось, а потом начало отряхиваться, как промокший пёс. Ещё больше грязи и камня полетело в стороны, некоторые куски в направлении Ульдиссиана, который опомнился как раз вовремя, чтобы отразить наиболее опасные.
Сначала образовалась одна, а затем и вторая рука. Великан из земли посмотрел на тупой конец первого отростка. На нём внезапно выскочили каменные пальцы, полная ладонь сформировалась затем менее чем за вздох. Затем то же самое произошло и со второй рукой.